Работа цензурой запрещена. Путь в острог чуть ли не месяц занял: 16 дней до Тобольска, да еще пять до Омской крепости, где предстояло пробыть 4 года и узнать, какой он, ад, как начинается. А потом еще солдатчина вдобавок. Да и народ свой возлюбленный, тот, что христианский, верующий, от Бога, поближе рассмотреть. Ф. М. не отрицал, что читал и обсуждал публично эту запрещенную литературу. «Я считал, что письмо это – замечательный литературный памятник, не лишенный даже художественных достоинств…» И это несмотря на то, что в последние годы Ф. М. принципиально разошелся во мнении с Белинским по целому ряду воззрений на цели и задачи искусства.
Событие. Следующее затем событие прямо вытекало из предшествующего. Это тюрьма и каторга. Событие, которое многое дало для формирования личности и гражданской позиции Ф.М.
Наконец, он увидел свой народ. Не тот, что воспевал в восторге величия (не своего), и не тот, который ему мерещился в его профессиональном споре с Белинским. А тот, другой, реальный, который, может быть, и хлебопашествовал поначалу, по роду-племени, но порой и бросавший это занятие и с кистенем, выходивший на большую дорогу, где пропитание найти легче. А то и вовсе живший мирно и спокойно, а потом заблудившийся неведомо по какому случаю, да вдруг и убивший соседа, а то и вовсе жену любимую или тещу злую.
Народ был разный. Были простые и наивные до глупости, были и злобные молчаливые, хоть и без ножа, но с зубами, готовыми глотку перегрызть если что не так. Здесь узнал, что хоть и отказался он от владения душами, а все равно дворянин и чужой. «Вы, дворяне, железные носы, нас заклевали. Прежде господином был, народ мучил, а теперь хуже последнего, наш брат стал».[21] Нужно сказать, что Ф. М. стойко и терпеливо переносил скотство, злобу, глупость представителей простого народа, не желавшего его любви и признания. Он как бы чужой нации. А в этой числились известные уголовники, убийцы детей и жен, развратники разного рода, злодеи, промышлявшие ножами и кистенями, разного рода уголовные преступники от воров до конокрадов. Здесь можно было увидеть кавказцев-джигитов с оружием в руках, защищавших свои аулы от регулярной армии, гордых поляков-повстанцев, не желавших быть частью империи. Здесь Ф. М. был обыкновенным арестантом. Мало кто помнил и знал его как офицера, дворянина, писателя. Долгое время он был просто рядовым каторжанином.
Познал он и черный, порой бессмысленный и неблагодарный труд. Здесь формировался его характер, закалялась воля. Здесь он получил возможность познакомиться близко и узнать героев своих будущих произведений. Именно отсюда они были делегированы в «Преступление и наказание», в «Идиота», в «Братьев Карамазовых». Самому же Ф. М. оставался «пустяк» – придумать сюжет, а по сути – главное, что отличает то или иное литературное произведение. Его герои были уже готовы к тому, чтобы стать увековеченными. Теперь их предстояло основательно изучить, «оснастить всей необходимой атрибутикой».
