— На, ешь… Ты уже была упрямицей, когда я тебя еще носила в своем чреве… — Ита положила хлеб на стол, и Лиза демонстративно с большим аппетитом тут же стала уплетать его за обе щеки. — Никогда она столько хлеба не ест, — Ита досадовала и в то же время была довольна, что дочь сытно пообедает.
В доме было жарко. Видимо, котельная имела лишний запас угля и теперь, весной, отапливала лучше, чем зимой, в большие морозы. К батареям нельзя было притронуться.
Покончив с пасхальным обедом, на котором хлеб соперничал с мацой, Лиза вышла во двор. Двора, собственно, и нет. Между одним домом и другим — свободная полоска земли такой величины, какую занял бы дом, если бы положить его на землю горизонтально. Чего только нет на этом маленьком, узком «свободном» клочке; каждый метр рассчитан не хуже, чем в квартирах. Четыре столбика с лабиринтом веревок для белья, стол для любителей забивать «козла», горка и карусель со стульчиками для детей. А между этими сооружениями, на каждом крохотном незанятом кусочке, посажены деревца, кустики или цветы.
Запоздалая весна из-под мокрого снега и холодного дождя уже пробивала себе дорогу к молодым растениям — голым тополькам, березкам, подбадривая их теплым южным ветерком, подкармливая щедрыми соками, таящимися в глубинных благодатных недрах. Лиза начала прогуливаться по двору среди саженцев, прошла мимо столика, горки. Ее сапожки все больше обрастали налипшей землей. Она села на стульчик карусели и вместе с тремя детьми, которые не замедлили составить ей компанию, усевшись на остальные три стульчика, начала кружиться, испытывая не меньшее удовольствие, чем эта детвора. Ей было весело — она сама не знала отчего. Вдоволь покатавшись на карусели, она подошла к своему подъезду, намереваясь войти в дом, но, раздумав, повернула обратно и снова начала расхаживать по двору. Володя увидел ее из окна и, не долго думая, вышел к ней. Лиза не хотела признаться себе, что именно этого она и ждала. Володя держал в одной руке две ракетки, в другой — розовый капроновый мячик, волан, он собирался поиграть в бадминтон.
— Как себя чувствует папаша? — осведомился он, подойдя к ней.
— Хорошо. Мама хотела угостить тебя пасхальными кнедликами.
— Вкусные?
— Еще бы! Но мама их делает такими крупными, что больше одного не съешь.
Небо, которое с утра то прояснялось, то, вновь обрастая облаками, сеяло мелкий дождик, наконец прояснилось совершенно. Оно по-весеннему заголубело, засветило яркое солнце. Володя дал Лизе ракетку, и они стали играть. Когда Лиза подпрыгивала, отбивая волан, обнажались ее острые розовые коленки, туго обтянутые эластичными чулками.
