— Да.
— Но вы не вложили ее деньги в «Мирабеллу», не так ли, мистер Руссо?
Он с трудом сглотнул и отвернулся.
— Мистер Руссо, вы вложили ее деньги в «Мирабеллу»?
— Я…я…
— Простое «да» или «нет». Что вы ответите?
Его влажные глаза опустились вниз.
— Нет.
— Вы сказали ей, что вложили?
— Да.
— Но по факту вы направили деньги на другой счет?
— Да.
— Счет, приносящий процентный доход на ваше имя?
— Да, но я собирался перевести ее вклад…
— Вы никогда не инвестировали во что-либо другое, не так ли?
— Нет, но я собирался, — мужчина отвечал быстро. — Я ждал, пока рынок взлетит…
— Миссис Колдвел ни разу не получила процентов от своих вложений?
— Нет. Но если вы позволите мне объяснить… у нее было несколько ежегодных выплат, которые значительно уменьшали сумму ее вклада быстрыми темпами. Я бы перевел ее деньги на счета «Мирабеллы», как только получил бы деньги от страховых компаний, но вы заморозили мои счета до того, как у меня появился шанс.
— Понимаю, — кивнул я, соглашаясь с его заявлением. — Так вы пытались помочь миссис Колдвел?
— Да, — он окинул присяжных взглядом, пытаясь создать зрительный контакт с каждым.
— Вы осведомлены с правилом для финансовых консультантов вроде вас, которое гласит, что слияние всех вкладов приводит к полному лишению права адвокатской практики?
— Да, но…
— И вы не будете отрицать, что орган государственного регулирования финансов лишил вас права быть финансовым консультантом три месяца назад?
Он обратил свой взгляд на меня.
— Из-за вас. Потому что вы дали лживые показания против меня. Я не сделал ничего плохого.
— Ничего плохого? Разве не вы только что признали, что перевели деньги миссис Колдвел на собственный счет?
— Да, но…
— Вы помните свою первую встречу с мистером Калгари? — я указал на пожилого мужчину в инвалидном кресле, который глазел на мистера Руссо.
Миссис Колдвел, мистер Калгари, миссис Грин, мистер Брэдли, мистер Хесс, мистер Грэйвз, миссис Оппен, мистер Трэвис — я прошелся по каждой из жертв, каждой транзакции, каждому примеру несоответствия. Мистер Руссо извинялся каждый раз, когда я указывал, что их вклады всегда оказывались на его собственных счетах. К концу моего перекрестного допроса несколько присяжных откинулись на своих местах, скрестив руки на груди. Они не поверили его словам и испытывали к нему отвращение, как и я.
Когда я закончил, и извинения мистера Руссо наконец иссякли, я повернулся к судье.
— У обвинения вопросов больше нет, Ваша честь, но мы намерены предложить вынести обвинительный приговор в рамках закона, учитывая показания, данные сегодня мистером Руссо.
