К этим планам они и председателя кишлачного Совета подключат. При этой мысли Махмуд улыбнулся — а ведь он ни на секунду не переставал думать о ней, только думы эти были где-то глубоко в подсознании.
Рядом скрипнули тормоза, и он услышал голос Майсары:
— Что это вы пешком, директор-бобо?
Он смутился, словно его застали на месте преступления, ведь последняя мысль его была — о ней. Но, увидев сияющие глаза, успокоился.
— Садитесь, подвезу, а заодно и кое-что сообщу вам, — сказала Майсара.
Махмуд устроился на заднем сиденье, шофер тронул машину.
— Слушаю, раис-апа.
— Зульфия ваша, — Майсара подчеркнула это — «ваша», — сбилась с ног. Разыскивает своего шефа. Где вы пропадали?
— Шир-чаем угощался, не смог отказаться от приглашения Шайманова.
— О, тогда и я вас приглашаю. Надеюсь, мне тоже не откажете?
— Спасибо, приду. А что же все-таки случилось? Почему Зульфия меня разыскивала?
— Не знаю, спросила о вас, сказала, что срочно нужны.
Машина развернулась у крыльца конторы. Выходя, Махмуд нежно посмотрел на молодую женщину. Хотелось сказать что-нибудь ласковое, доброе, но вместо этого спросил:
— Как молоко заготавливается?
— Сегодня наш секретарь с шофером ездили. Узнаю, позвоню.
Махмуд кивнул:
— А на шир-чай приду. Завтра утром.
В конторе его, оказывается, ждал управляющий третьим отделением Пулат-ака Бабаев. Это был высокий полный мужчина лет пятидесяти. Несмотря на жару, он облачился в костюм, а на голове красовалась соломенная шляпа.
— Что случилось? — спросил Махмуд, приглашая управляющего в кабинет.
— Язык тонковолокнистого для меня пока что непонятнее китайского, — проворчал тот. — Не могу понять, что с ним в моем отделении происходит! Цветы опадают, а это ведь завтрашние коробочки!
— Может, от жары? — предположил Махмуд.
Бабаев пожал плечами. Что гадать, говорил этот жест, сказано ведь — не понимаю его языка! Махмуд, так и не раскрыв папку с почтой, встал из-за стола:
— Едемте! Хочу сам посмотреть.
Внешне поля отделения казались благополучными. Перед глазами расстилались темно-зеленые квадраты, рядки кустов были усеяны желтыми и сиреневыми цветами. Растения стояли густо, казалось, ветки их переплелись и создали сплошной покров. На всех картах кипела работа. На одних поливальщики следили, чтобы струи воды равномерно текли в борозды, на других — стрекотали культиваторы, разрыхляя почву и внося подкормку. Женщины и подростки тяпками выпалывали сорняки. То и дело подъезжали тракторы с прицепами, груженными органикой. Создавался ее запас для шарбатных поливов.
