Пища против смерти
Не существует лучшего способа выражения позитивных эмоций и продолжения жизни, чем оказаться на совместной трапезе, сообщая этим, что жизнь продолжается и человек устремлен в будущее, таким же образом как воздержание от еды или уменьшение рациона — это способ поддержания корпоративной дисциплины перед лицом потенциально деструктивного влияния жизни. Возлияния алкоголя, как это часто происходит во многих частях света, приводят к росту позитивных чувств. Торжества часто сопровождаются шумом и длительными разговорами, а общая суматоха противопоставляется ограниченной и тихой атмосфере дома во время траура перед похоронами. Шум — это еще один знак жизни, так же как молчание, смертельная тишина, обычно является знаком смерти.
Более того, следуя теории Блоха об отраженном завоевании, изложенной в главе 1, и применяя ее к похоронным ритуалам в целом, можно сказать, что «потребление еды, которое следует после отраженного завоевания… может быть не просто восстановлением утраченной витальности. Восстановление триумфально, направлено вовне и действительно может приводить к легитимному росту витальности»[169]. Блох придавал большое значение словам силы, особенно говоря о классическом исследовании Годфри Лиенхардта[170], посвященном живущим в Судане динка, но их можно еще более усилить в деле преодоления смерти, и не в последнюю очередь, когда они связываются с таким позитивным актом, как совместное вкушение пищи.
Итак, в этой главе мы начали рассматривать вопрос, каким образом обращаются с трупом как непосредственным следствием смерти в различных древних и современных культурах и каким образом идентичность мертвого и построенная им социальная сеть среди живых меняются. Далее будут представлены другие примеры того, как люди отвечают на вызов смертности. Следующая глава обращается к личному и общественному измерениям горя.
Горем (grief) называют эмоциональную реакцию на смерть, которая включает личную и социальную стороны. Эмоции и управление имеют ключевое значение для понимания этой темы; а значит, в этой главе психологическая и социологическая модели неизбежно будут дополнять друг друга — при этом мы постараемся не забыть о значимости философских, теологических и других подходов к человеческой жизни, хотя они и будут подробнее обсуждаться в других разделах. Это совмещение точек зрения особенно важно при исследованиях смерти для нивелирования тенденции выделять одну или другую теорию горя, вместо того чтобы каждую из них считать элементом в комплексной задаче «интерпретации горя». Соответственно, эта глава должна восприниматься не как единственная линза, а скорее как калейдоскоп, с помощью которого мы позволяем разным теориям придавать различную окраску тому или иному контексту горя. Двигаясь к заключению, мы постараемся добавить еще один «цвет», или теоретическую позицию, к уже известным. Более широкий подход также позволяет увидеть, что для большей части человеческой истории горе было частью личной, семейной и общинной жизни, но когда некоторые общества развили системы медицинской и социальной поддержки, они стали описывать горе в более технических терминах, что позволило медикализировать горе, что привело к выделению различных типов горя. В этой главе также будут освещены некоторые аспекты «локального» и «медицинского» горя. Мы покажем, что чрезмерно точно классифицировать человеческие переживания нужно с осторожностью.
