Сразу отмечу, что что-то венгерское при желании в ней можно расслышать. Хотя бы по аналогии с венгерским городом Мохач. Только на самом деле это название тюркское, от побывавших на территории Венгрии половцев (можно вспомнить и боснийский Бихач - наследие Оттоманской империи). Так что Индрис или его потомки могли породниться с литовскими татарами (а, возможно, уже на Руси - с выходцами из Золотой Орды) или с потомками хазар - караимами, составлявшими гвардию литовских князей. Сама форма окончания фамилии также указывает, что ее носители были выходцами из Литвы, как и князья Массальские, Трубецкие, Глинские. Как и другие перешедшие в православие польские и литовские шляхтичи, Тухачевские быстро обрусели, и в XVI веке, когда службу Тухачевских можно уже проследить по разрядным книгам, в этническом отношении вряд ли выделялись из основной массы русского дворянства.
Чтобы покончить с генеалогией, приведу еще одну, на этот раз уж совершенно легендарную версию происхождения графа Индриса. Он, якобы, прямой потомок одного из предводителей Первого крестового похода графа Фландрского Балдуина, сперва правившего отвоеванной у мусульман Эдессой, а в 1100 году ставшего королем созданного крестоносцами Иерусалимского королевства. Один из его потомков не нашел ничего лучшего как наняться на службу в Литву, где и получил во владение деревню Тухачево, местоположение которой, правда, до сегодняшнего дня так и не установлено.
Николай Николаевич был добрым, но непрактичным человеком. Дочери Екатерина и Ольга утверждают, что отец "был передовых для своего времени воззрений, свободным от дворянской спеси". Что свободным от сословных предрассудков - сомневаться не приходится, поскольку женился на бедной крестьянке. Женился по большой любви, да и было за что любить. Как это произошло, вспоминал доживший до 60-х годов XX столетия Абрам Петрович Косолапов, служивший в Александровском хлебопеком:
"Жил в ту пору в нашем селе Княжнино бедный мужик, звали его Петр Прохорович Милохов. И вот у него, у этого бедного мужика, было пятеро дочерей и... все они... были красавицы. Хоть Аксинья, хоть Настя с Ольгой, хоть и Алёнушка... Ну а Мавра, так про эту и говорить нечего, красавица: что ростом, что статностью, что лицом. И разбитная, хоть она и грамоты тогда еще не знала, ну а так, ежели поговорить с кем, то другая грамотная с ней не сравняется... Она работала у Тухачевских в имении, и Николай Николаевич полюбил ее. Бывало, стоит, смотрит на Мавру и всё улыбается... Конечно, старше ее годами, а так сам по себе - ничего, рослый, чернявый, только глаза были какие-то утомленные. Софья Алевтиновна понимала, что ее Коленька влюбился в Маврушу, она ведь женщина была зоркая..."
