I
Итак, холодная война. Этот термин был пущен в оборот в 1947 году. Им стали обозначать состояние политической, экономической, идеологической, «полувоенной» и прочей конфронтации между государствами и системами. Один из главных теоретиков и практиков холодной войны Джон Фостер Даллес проповедовал в качестве вершины стратегического искусства для США «балансирование на грани войны». А в одном правительственном документе Вашингтона той поры для ясности записано: холодная война есть «настоящая война, ставка в которой – выживание свободного мира».
На войне как на войне. Тут запреты либо не существуют, либо девальвируются и превращаются в ритуальные условности. Как условным бывает выполнение союзнических договоренностей и обязанностей, если мыслями и поступками партнера движет голый расчет. Чтобы было понятно, о чем речь, придется вернуться чуть назад.
С июня 1941 года Советский Союз в тягчайшем единоборстве перемалывал сухопутные и военно-воздушные силы нацистской Германии. «Самой большой опорой» называл президент Ф. Рузвельт «русский фронт».
Великое сражение на Волге, по признанию биографа Рузвельта и его помощника Роберта Шервуда, «изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы – которая по времени, невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне – Россия стала в ряд великих мировых держав, на что она давно имела права…» Советская победа на Курской дуге развеяла у Вашингтона и Лондона все сомнения в исходе войны. Крах гитлеровской Германии был теперь лишь вопросом времени.
Но время не нейтрально. Его можно использовать по-разному. В коридорах власти на Темзе и Потомаке воинствующие политики и политиканы-военные, ведущие идеологи и политологи все чаще обращаются к щекотливой теме: не исчерпала ли себя антигитлеровская коалиция, не пробил ли час трубить антикоммунистический сбор?
Известный британский авторитет в области стратегического планирования Лиддел-Харт в секретной записке (октябрь 1943 года) докладывал У. Черчиллю: по иронии судьбы мощь, которую англичане намерены смять, так как она громадной преградой стоит на их пути к победе, одновременно является самой мощной опорой западноевропейского здания. Лиддел-Харт призывал выйти «за рамки ближайшей задачи, в сущности уже достигнутой (наступательный потенциал Германии сломлен), и позаботиться о том, чтобы длительный путь к последующей цели был расчищен от опасностей, уже довольно отчетливо вырисовывающихся на горизонте».
