— Отлично! — улыбнулся Пинкертон. — Вы превосходно умеете притворяться, мистер Кольдвелль!
— Притворяться! Как так?
Кольдвелль уже несколько раз поглядывал на молодую девушку и взгляд его выражал немую ужасную угрозу. Она несколько раз собиралась заговорить, но так и не посмела.
— Да, да, притворяетесь! — заявил сыщик, который не пропускал ни одного его движения, ни одного взгляда. — Сознайтесь уже!
— Но почему же я должен притворяться?
— Потому, что вы давно уже знали, что состояние старика Ангри перейдет к вам! Александр Ангри должен был умереть для того, чтобы старик составил завещание в пользу секты, а Иосиф Ангри — для того, чтобы состояние, наконец, досталось вам!
Кольдвелль разразился яростным проклятием.
— Мерзавец! — заревел он. — Как ты смеешь говорить такие вещи? Кто ты такой?
— Я Нат Пинкертон!
Кольдвеллем овладел смертельный ужас.
— Нат Пинкертон? — с трудом проговорил он. — И такой человек, как вы, осмеливается бросить подобный упрек секте, состоящей из набожных и достойных людей?!
— Я не знаю, кто такие члены секты, но руководитель ее — негодный преступник.
— Вы говорите обо мне?
— Да, именно о вас! Вместе с тем заявляю вам, что вы арестованы!
Кольдвелль взглянул на дрожавшую всем телом молодую девушку и вдруг грозно произнес:
— Ты виновна во всем! Ты выдала меня! Но погоди, это тебе дорого обойдется!
И, прежде чем Пинкертон успел ему помешать, Кольдвелль накинулся на нее, схватил ее за горло и сшиб с ног.
Несчастная пронзительно вскрикнула.
Пинкертон, конечно, тотчас же набросился на преступника и отшвырнул его назад, но Кольдвелль при этом задел стол, который опрокинулся вместе со стоявшей на нем лампой.
Лампа погасла и в комнате воцарился мрак.
Вместе с тем Кольдвелль с поразительной ловкостью вскочил на ноги. Сыщик хотел его схватить, но вместо него наткнулся на девушку. Он выпустил ее и повернулся в правую сторону.
В тот же момент он получил страшный удар по голове, так что тотчас же лишился чувств и упал. Преступник схватил стол и, видя очертания фигуры сыщика между собою и более светлой рамой окна, швырнул в него тяжелой дубовой доской.
Девушка громко вскрикнула, но внезапно замолкла.
Мрак воцарился в комнате, где лежал Пинкертон на полу, посреди осколков стекла, щепок и крови, струившейся из раны на его голове.
