С момента казни Стефана Лавиолетта все кардинально изменилось, но при этом все осталось как было: совершенно неожиданно для Венсана Кавендиша жизнь вернулась в привычную колею.
Прибывший в Северный круг магистр Никлас снова принялся за тренировки, которые проходили на закрытом полигоне бывших казарм Девятого «Ледяного» легиона. Дни тянулись быстро и однообразно насыщенно: подъем, пробежка, завтрак, тренировка, второй завтрак, теория, обед, тренировка, теория, тренировка, ужин, термы. Кровать, пустая столовая легионной казармы, тренировочный полигон, учебный класс, помещения терм – привычные декорации сменялись калейдоскопом, за пределы лагеря никто в ожидании альтинга не выходил.
Ни риторика занятий, ни уровень нагрузок практически не изменились – только тренировки теперь проходили с одной тройкой, без участия Нессы, Дженнифер и Гаррета. При всем при этом Венсан осознавал себя в совершенно новой реальности – он ведь теперь стал персональным врагом Инквизиции, причем изгнанным из фамилии. Разум отказывался это принять; Венсан и не принимал. Он об этом просто старался не думать.
Вечерами, после ужина и посещения терм, все собирались на дубовой аллее за зданием претория, и под сенью вековых деревьев вели неспешные разговоры о мироздании, судьбах Империи и политике; о грядущих планах и открывающихся возможностях – если, конечно, Рейнар победит на Суде богов Дракенсберга или его ратоборца.
Кавендиша эти разговоры утомляли до крайности, как неуходящая зубная боль – он еще готов был терпеть дискуссию, глубокий политический анализ, исторические экскурсы и аллюзии на лекциях в офицерской школе Корпуса, но участвовать в них самому по доброй воле казалось ему сказочным бредом. Причем, к удивлению Кавендиша, и магистр Никлас, и Рейнар, и даже Ливия вели беседы с полным вовлечением, и они при этом, что удивительно, так отдыхали!
Уже на второй день с этой необязательной политинформации широкого спектра Кавендиш счастливо улизнул обратно в термы, где еще в первый день близко познакомился с девушкой-администратором. И с того дня каждый вечер до поздней ночи он приятно проводил с ней время. На его отлучки, конечно же, обращали внимание, но ни слова ему не говорили. Даже Рейнар ни разу не пошутил про двадцать четыре девицы; все понимали, что известие об изгнании из фамилии выбило Кавендиша из колеи, и были благодарны ему за то, что он максимально концентрируется на время тренировок и теоретических занятий. И после того как тренировки заканчивались, его не трогали.
