Я слышала историю о том, как Трунгпа Ринпоче сидел в саду с Его Святейшеством Дилго Кхьенце Ринпоче. Их окружали почтительно державшиеся на расстоянии люди – они были достаточно близко, чтобы слышать разговор, но достаточно далеко, чтобы дать пространство для личного общения. Стоял прекрасный день. Эти два джентльмена долго сидели в саду – просто сидели и ничего не говорили. Время шло, а они просто сидели в саду, ничего не говорили и, казалось, получали от этого большое удовольствие. Затем Трунгпа Ринпоче нарушил молчание – он засмеялся. Он указал пальцем на другую сторону газона и сказал Дилго Кхьенце Ринпоче: «Вот это они называют деревом». Тогда Кхьенце Ринпоче тоже засмеялся. Если бы мы были там, думаю, мы бы получили небольшое прямое введение в то, что означает быть ребёнком иллюзии.
Мы можем практиковать это сейчас, в постмедитации, и всю оставшуюся жизнь. Чтобы бы мы ни делали – пили чай или работали – мы можем полностью отдаться этому. Мы можем быть там, где мы есть, полностью, на сто процентов.
Посвятите весь перерыв на чай только тому, чтобы пить чай. Я начала делать это в аэропортах. Вместо того чтобы читать, я смотрю на всё, что меня окружает, и ценю это. Даже если вы не можете ценить окружающее, просто смотрите. Чувствуйте то, что чувствуете, – проявляйте интерес, будьте любопытными. Меньше пишите – не пытайтесь всё зафиксировать на бумаге. Иногда мы пишем, вместо того чтобы смотреть на вещи свежим взглядом, словно пытаемся всё ухватить и зафиксировать. Эти попытки делают нас слепыми, лишая свежего взгляда, широко раскрытых глаз, любопытства. Когда мы не пытаемся ничего ухватить, мы уподобляемся ребёнку иллюзии.
Утром вы чувствуете одно, а днём может показаться, что с тех пор прошли годы. Просто поразительно, как всё постоянно движется. Вы пишете в своём письме: «Мне нездоровится». Однако к тому времени, когда это письмо дойдёт до адресата, всё уже изменится. Доводилось ли вам получать ответ на своё письмо и спрашивать себя: «О чём здесь вообще речь?». Вы не помните той давно забытой идентичности, которую отправили по почте.
Был один американский индеец, которого звали Иши, что на его языке означало «человек» или «человеческое существо». Он представлял хороший пример того, что значит быть ребёнком иллюзии. Иши жил в начале двадцатого века в северной Калифорнии. Всех остальных людей его племени методично истребили – на них вели охоту, словно на койотов или волков. Остался только Иши. Долгое время он жил один. Никому точно не известно, почему он это сделал, но однажды на рассвете он появился в Оровилле, штат Калифорния. Он стоял там в своей наготе. Его быстро одели и отправили в тюрьму, где он пробыл до тех пор, пока Бюро по делам индейцев не решило, что с ним делать. Новость о нём оказалась на первой полосе сан-францисской газеты, где её и прочёл антрополог по имени Альфред Крёбер.
