Еще более могло придать чванства и бодрости польской аристократии, то есть главарям восстания, такое, например, происшествие, передаваемое в книге г-на Козьмяна. Когда, однажды пришло в Варшаву известие о каком-то кровопролитном сражении русского войска с поляками, члены варшавского сената получили приглашение на вечер к великому князю Константину Николаевичу. Братья Левонские – генерал и сенатор, – Грушецкий, Александр Курж, Венглинский и другие собрались, чтобы посоветоваться, что им делать. На этом собрании присутствовали и не сенаторы. А. Куржем было громко высказано мнение, что в то время, когда проливается кровь, нельзя идти пить чай к великому князю… Венглинский тотчас же согласился с Куржем. Но один из сенаторов настаивал на том, чтобы принять приглашение великого князя, чтобы отказом не оскорбить его, а главное, чтобы из-за такого пустяка не переменять направление в принятой ими политике (?)… Кто-то даже предостерег, что могут быть дурные последствия, и что, принимая их во внимание, приглашенные должны идти. Решили, однако, не ходить. Тот сенатор, который был противоположного мнения, исполнил, по крайней мере, приличие и написал графу Хребтовичу, управляющему двором великого князя, что по болезни матери не может прийти…
Уайт, заменявший английского консула, бывший в тот вечер во дворце в числе же приглашенных, сказал потом одному из не явившихся сенаторов: «Что же вы сделали?! Глаза великого князя были все время обращены на дверь, и он с беспокойством смотрел, придете ли вы…»
«Все эти господа не виделись больше с великим князем», – прибавляет г-н Козьмян. Но зато они еще смелее стали подливать масла в огонь…
Собственно восстание, или открытый мятеж, начался резнею ни в чем не повинных русских солдат в ночь с 23-го на 24 января 1863 года. К сожалению, русские военные власти не были достаточно предуведомлены, так как все служащие, даже мелкие полицейские чины и варшавские городовые, были поляки и считали, конечно, своим долгом служить «ойчизне», а не русскому правительству.
Вслед за этою безжалостною ночною резней восстание открыто заявило себя в крае и охватило постепенно даже такие исконные русские области, как, например, Белоруссию (где даже был взят польским отрядом и разграблен уездный город Горки) и Киевскую губернию. Пожар захватывал очень большой район, – и совершенно неожиданно для русских властей, так что, например, в Могилевской губернии не оказалось вовсе войск. В лесах Польши, Литвы, Белоруссии и даже Киевской и Волынской губернии появились многочисленные польские отряды, сформированные из шляхты, учащейся молодежи, дворовой челяди и разного городского люда. Отряды эти не были ни достаточно вооружены, ни обучены, так что обрекались на вернейшую гибель. Польское духовенство стало в костелах призывать всех к оружию и фанатизировало женщин, а те, в свою очередь, посылали в леса своих сыновей, мужей и братьев…
