Встречи и воспоминания: из литературного и военного мира. Тени прошлого | страница 23



. Она, по-видимому, была очень довольна этим вниманием к ней со стороны мужниной родни – и стала подробно расспрашивать о семье Константина Григорьевича и о нем самом, изъявляя полную готовность выслать ему сочинение его брата. Во время нашего разговора в комнату (служившую и гостиною и кабинетом) вошла молодая девушка, выше среднего роста, с довольно полным, но бледным лицом, очень красивым и умным, которое отличалось правильностью очертаний и своим строгим профилем, напоминавшим, судя по портретам ее покойного отца.

– Это моя дочь, Ольга Виссарионовна, – проговорила хозяйка, указывая на вошедшую[28].

Затем она подвела меня к висевшей на стене в футляре из стекла гипсовой маске покойного писателя, снятой с него тотчас же после смерти: лицо Белинского поражало своею худобою и тем страдальческим выражением, которое наложили на него, очевидно, предсмертные мучения…

Вскоре я получил от покойной Марьи Васильевны письмо, в котором она извещала меня, что сочинение ее мужа высланы уже в Чембар по назначению, о чем она и просила сообщить Константину Григорьевичу. Затем в следующем году, то есть в 1863, мне довелось посетить Марью Васильевну еще раз по следующему поводу.

Константин Григорьевич написал мне из Чембара письмо, в котором убедительно просил похлопотать в литературном фонде (тогда, кажется, только что основанном) о пособии для него и его семьи. Я, не зная тогда, где этот фонд находится и к кому надо обращаться, послал его письмо к Марье Васильевне, которая и пригласила меня быть у нее по этому делу. При свидании она сообщила, что никогда лично не была знакома с родными мужа и даже никого из них не видела, и что поэтому находит для себя не вполне удобным обращаться в фонд с названным ходатайством…

Спустя несколько дней после свидания с Марьей Васильевной я прочел в одной из петербургских газет чью-то небольшую статейку о Белинском, где, между прочим, было сказано, что покойный критик – уроженец западных губерний и польского происхождения[29]. Я решил опровергнуть эту небылицу: написал маленькую заметку и понес в редакцию «Московских ведомостей», бывших тогда в руках Каткова и Леонтьева. Я застал в редакции какого-то господина в золотых очках, высокого роста, довольно пожилого и гладко выбритого, который, прочтя мою заметку, сказал, что она будет напечатана.

– Я не заметил этого вранья, – сказал мне этот господин, – иначе, я и сам бы опроверг эти выдумки о Белинском, которого я знавал лично, когда он жил и писал в Москве.