— Только в этом дело? — неожиданно спросила Аяно. — Хочешь взять Кирзу для Отечества?
Я посмотрел ей в глаза. Удивительно, но в них не было злости или вызова, только тревога. Похоже, Аяно обо всем уже догадалась. О ком тогда она тревожится? Обо мне? Странная женщина.
— Нет, не только, — честно признался. — Моих невест похитили. Сейчас их держат в Кирзу.
«Зори» загомонили с удивлением. Вендиго сложил обезьяньи губы в трубочку и присвистнул, Ясна округлила глаза. Бестия отвернулась.
— Аднака, наш Перуну как султана, — щелкнул пастью Али. — С гаремам! Тоше хочу так!
— Куда тебе-то, зеленый? — удивился Салад.
— Как куда? — Али обиделся. — Готовить куряца! Много куряц! Али любят покушать.
Нахмуренное лицо Аяно не изменилось.
— Зачем твои невесты афганцам? — спросила японка, не отрывая от меня испытующего самурайского взгляда.
— Не афганцам — эта война с самого начала не столько с Востоком, сколько с Западом. Наркоторговлю «жива-смертью» организовали британские и ватиканские радикалы. Басмачи — лишь их руки.
— Католиков? — удивился Кот.
— Ага. Я убил их командира — герцога Аурукса. Теперь мне мстят.
— Твой план выработан на эмоциях, — вынесла вердикт Аяно.
— Ни на каплю, — возразил. — Умереть может каждый из нас, но миссию мы выполним. Обещаю. Пещеры Кирзу падут.
Аяно не отрывала взгляда от меня. Тогда смутить ее было трудно. В отличие от Кожеголового.
— Аднака, Перуну лучша слушаться, — сжался Крокодил. — А та в насарага превратится и опять бяхнет Али. Не хотеть опять бо-бо!
Я покачал головой.
— Никакого «бо-бо», в этот раз дело сугубо добровольное. Никого силой не тащу. Просто потому, что не могу отвечать за выживание команды.
Аяно сощурила анимешные глазки:
— А сам нарушишь приказ? Пойдешь один?
В ответ ухмыльнулся и пожал плечами. Всем «зорям» вдруг стало грустно. Сцена выглядела, как прощание. Крокодил даже уронил слезу.
— Аднака, Али идать за Перуну.
— Я тебе сейчас схожу по рылу, — рыкнула Аяно. — Я ваш командир, так что заткнулись. Мне решать, а не вам.
— Мононоке, если позволишь… — начал Слепой кот.
— Не позволю, — прервала японка. — Хватит, Кот, лизать жопу Перуну. Имей гордость. — она глянула сердито на меня. Я сделал вид, что не при чем, а слепец сам подобрел ко мне. — Мы попробуем, но! при одном условии: я твой командир. Мое слово — закон. И, если решу отступать, мы отступим.
— Вы можете отступать, — хмыкнул я.
— Нет, — мотнула головой Аяно. — Мы отступим. Никак иначе.
Я вздохнул. Явно же Яка толкал Аяно мне помочь, но она гордая и упертая, вот и искала всё обернуть, как будто бы это ее собственное волевое решение.
