Прыгнет месяц-апаш в небесную синюю чашу,
Серебром белых тучек размечет свою шевелюру,
Золотым фонарем хулиганя помашет, —
А людские сердца — любви увертюру.
И еще не успеет любовь
Из гробов
Набухающих (радостью) почек
Треснуть в день, распирая улыбками мрак, —
А уже два свидетеля,
Ломаной змейкою росчерк —
И уже сфабрикован Брак.
В ту же ночь — его страсти голодной собака
В золотую помойку, откуда наследник потом.
А на утро ей — женщине — глупо заплакать
И бояться в отцовский дом.
А на утро —
В окошко истерзанный ночью платочек,
За столом в Губпродкоме —
Огрызок щемящих страстей.
Неизбежный обед, под кроватью какой-то горшочек,
И они — фабриканты пищащих детей.
И опять прыгнет месяц-фонарщик
В небесную синюю чашу,
Зафутболит мячом золотого огня, —
Но супругам обиженный что он расскажет?
Разве только — пеленки менять…
