Дженана нервно ломала пальцы, перебирая в голове прошедшие годы: Брион никогда не говорил об этом с ней.
— Он знал ваши чувства к Моргану, — ответил Нигель и повернул ее к себе лицом. — Неужели вы не помните те моменты, когда он упоминал о своем королевском могуществе? Это были не просто легенды, которые придуманы для того, чтобы доказать право на власть.
— Ну, а почему нет? — упрямо спросила она. — Ведь то же самое при всех королевских дворах. Все короли объявляют, что их право на власть от Бога.
Нигель в странном возбуждении всплеснул руками.
— Дженана, вы меня не слушаете? Вы не слышали ни одного слова из того, что я сказал. Я пытаюсь вдолбить вам, что даже если вам отвратительно могущество Дерини в Моргане — и вы не пытаетесь скрыть это, — оно не имеет никакого отношения к Бриону. Могущество Бриона было его собственное.
Наступила тишина, потом Дженана посмотрела на него. Ее лицо было холодно и неподвижно.
— Я тебе не верю. Потому что если бы я поверила, то вынуждена была бы признать, что Брион был чем-то большим, чем человек, что он получил свое могущество откуда-то извне и каким-то путем, который недоступен человеку. А это не так. Он мог быть развращен при жизни твоим драгоценным Морганом, но сам Брион был без этой заразы. Он был человеком!
— Дженана…
— Нет! Брион был обыкновенным нормальным человеком. И несмотря на проклятую заразу Дерини, он умер естественной смертью, предаваясь обычным удовольствиям, но он накликал на себя Божий гнев, исповедуя черные искусства Моргана.
— Естественной смертью? — Нигель нацелился на эту фразу, как орел на мышь. — Да? Расскажи мне об этом, Дженана. Что ты увидела естественного в том, как умер Брион?
Дженана застыла, ее лицо стало мертвенно-бледным.
— Что ты имеешь в виду? — прошептала она, как бы предчувствуя что-то ужасное. — Это — сердце. Его сердце остановилось.
Нигель медленно кивнул.
— От этого умирают почти все, не правда ли?
— Что ты имеешь в виду? — вскрикнула Дженана.
Нигель сложил руки на груди и осторожно посмотрел на нее. Возможно, что это как раз то, чего он добивался. Очевидно, Дженана даже на рассматривала такую возможность, что смерть Бриона вовсе не обусловлена обычными причинами. Он мысленно одернул себя, чтобы сдержаться и не обрушить не нее все сразу. И он начал медленно и выжидающе.
— Скажите, Дженана, разве естественно, что Брион, будучи в расцвете всех своих сил, вдруг умер от сердечного приступа? Вспомните, ведь ему было всего 39, а в нашей семье мужчины живут долго.
