— Проклятые звери посходили с ума, — наконец прорычал он. — Ну, подождите, сейчас я…
— Не надо, Эван, — мягко возразил Брион. — Не утруждайте себя, вероятно, сегодня просто не судьба… Ох!
Брион внезапно оборвал фразу и застыл. Его серые глаза расширились от боли.
— О, боже! — прошептал он, медленно, как будто был не в силах переносить эту боль, закрывая глаза. Кнут и поводья выскользнули из его руки, он схватился за грудь и, испуская стоны, упал вперед на шею лошади.
— Сэр! — закричал Эван.
Брион начал соскальзывать с седла. Роджер и Эван подхватили его и осторожно опустили на землю. Другие быстро спешились и поторопились им на помощь. Откуда-то появился князь Нигель и без слов положил голову короля себе на колени.
Роджер и Эван осторожно опустились на землю рядом с ним. Дикая, ослепляющая волна боли отпустила короля, и он слабым голосом позвал:
— Келсон!
Келсон был далеко впереди, когда увидел, что в центре королевской свиты произошло что-то серьезное, и поспешил обратно галопом. Когда он приблизился, то обнаружил своего отца распростертым на земле. Он резко осадил коня, соскочил с него и, расталкивая придворных, бросился к отцу.
Дыхание Бриона было тяжелым, он судорожно стискивал зубы, так как жуткая боль усиливалась с каждым ударом сердца. Его глаза лихорадочно искали сына, и он совершенно не замечал усилий Эвана, Роджера, епископа Арлиана, пытавшихся хоть как-то помочь ему, облегчить его страдания.
Келсон встал перед ним на колени. Король ахнул, схватил руку сына, и Келсон почувствовал, как волны боли пробегают по телу Бриона.
— Так скоро! — попытался он прошептать, судорожно, до боли стискивая руку Келсона. — Помни…
Его рука выпустила руку Келсона, глаза полузакрылись, по телу пробежала последняя судорога, и затем оно спокойно вытянулось.
Пока Нигель и Эван в безумной спешке искали пульс или хоть какие-нибудь признаки жизни, Келсон смотрел и не верил тому, что его отец умер. Однако придворные поднялись, в молчании опустив головы. И со сдавленными рыданиями Келсон прижался лбом к руке отца.
Епископ Арлиан пересилил себя и начал читать молитву. Его голос звучал тихо в наступившей жуткой тишине. Все, кто был вокруг, опустились на колени один за другим и повторяли за епископом слова молитвы:
— Подари нам вечную жизнь. О, боже, пусть всегда будет свет сиять над ним.
Келсон позволил молитве как бы влиться в себя. Слова молитвы притупили сосущую боль, судорога, перехватившая горло, ослабла и, через некоторое время он уже смог поднять голову и осмотреться.
