— Баронесса-то? Нет, она не гадала… Баронесса поглядела в зеркало и говорит: «Вот она, нынешняя Россия. За грехи гибнет…»
Тут Федор Кузьмич достал платок, стал глаза вытирать.
— Мы с баронессой раньше часто виделись. Она всюду за мной ездила, по всем городам… Говорила мне: «Нет, государь, вы еще не смирились перед Иисусом. Еще не сказали, как мытарь: Боже, я великий грешник, помилуй меня! Не обратились к Нему, как обратился распятый разбойник…»
— Ну вот что! — отрезала Васена Власьевна. — Не хотим мы знать никаких баронесс, никаких гадалок! Я вызываю санитаров! Хватит!
— Да что ты, ласточка, — пробовал успокоить ее Арсений. — Сладится все… Ты потерпи…
Но Васена Власьевна еще пуще разошлась:
— И ты убирайся вместе с ним! Не желаю никого видеть!
Захлопнула она дверь комнаты и крючок изнутри накинула. Постоял Арсений, постоял — делать нечего, пошел к Федору Кузьмичу. В эту ночь уснули они поздно, все разговаривали. А утром, как поднялись, Федор Кузьмич и говорит:
— Сон сегодня видел… Будто горит наш дом тонким пламенем и не сгорает. А из огня голуби вылетают…
— Ну и что это значит? — спрашивает Арсений. — К чему сон?
— Перемены будут, жди, — как-то загадочно ответил Федор Кузьмич. Попили они чайку, а Арсению идти некуда. Толкнулся он было в свою дверь — закрыто. Васена Власьевна, видно, ушла куда-то. Вышел он тогда во двор, а там на лавочке Лукичев, с ним Дудыкин из второго подъезда. Пиво разливное в бидоне принесли, сидят, пьют.
— Что, из дома выгнали? — спрашивает Лукичев.
— И где ты только жену себе такую откопал? — интересуется Дудыкин. Арсений поглядел на них и хитро так подмигивает.
— Известно — где! Нечистый сосватал.
— Смотри, Арсений, — хохочут приятели. — Заберут тебя черти!
Когда пиво кончилось, они поднялись и пошли куда-то.
Арсений поглядел им вслед и тоже пошел за ними. И в этот день никто его больше не видел, пропал он. Лукичев под вечер вернулся, только удивляется:
— Вот уж точно — черти забрали…
Не явился Арсений и на следующий день. Три дня так прошло, его все нет и нет. Федор Кузьмич особенно переживал.
— Где же ваш супруг драгоценный? — спрашивал он у Васены Власьевны.
— Да где ему быть? — пожимала плечами Васена Власьевна. — Шляется где-нибудь… Вернется — никуда не денется!
— Кто же теперь цветок поливать будет? — вздыхал Федор Кузьмич.
Что касается Федора Кузьмича, то Васена Власьевна сдержала свое обещание. Позвонила в больницу, вызвала санитаров. За стариком приехала машина, забрали его. Вечером его увезли, а утром вышла Васена Власьевна на кухню, хотела цветок выбросить. Глянула на куст да так и ахнула — на сухих ветках белые пушистые цветы.
