— А как же, — подзадорил подругу. — Ты же мечтаешь о войне. Вот, давай.
— Ну Гееек… Давай ты, а я посмотрю. — Афина положила прикованный к цепочке револьвер на стол и спешно зажала уши ладонями.
— Нет, — повертел пальцем перед её лицом. — Стреляй. А то мало ли что, а ты и защититься не сможешь.
— Что, например? — испугалась рыжая.
— Стреляй, или мы уйдём, — пришлось ненадолго включить командира. — И так всю ночь на ногах.
— Прости, — Афина тут же взяла оружие. — Я представлю, что эта фанера — тот, кто на тебя напал.
Мелкаш едва щелкнул, но девушка ойкнула, вздрогнула и чуть не выронила ствол из вспотевших рук.
Я поймал её за плечи, встал вплотную и велел снова навестись на цель.
— Громко?
— Н-нет…
— Страшно?
— Немного.
— Целься и стреляй. Пока не попадёшь хотя бы раз — не уйдём.
— Эт вы правильно свою барышню муштруете, — ухмыльнулся старик. — Стрелять нынче всем надобно — даже детям.
— Б-барышню? — возмутилась сестра, но я легонько подтолкнул её в спину.
— Давай, не отвлекайся. Покажешь хороший результат — расскажу военную байку.
Афина, попискивая и хохоча, высадила весь барабан. Но от предложения перейти к калибру покрупнее наотрез отказалась. Высадив последние патроны, мы забрали сдачу и зашли в первое попавшееся кафе.
С учётом заначки денег хватило на плотный ирландский завтрак, пирожные и свежесваренный кофе. Пока ждали заказ, рассказал забавный случай, как срочник решил разогреть паёк на примусе и случайно спалил танк. Афина засмеялась, а затем без иронии спросила:
— Гек, а что такое танк?
Чем навела меня на далеко идущие размышления.
— Это такая боевая машина с пушкой, — ответил первое, что пришло на ум. И этого вполне хватило, хотя милашка, скорее всего, представила роскошный кабриолет с сорокопяткой в кузове.
Она хотела спросить что-то ещё, но к нам без спроса подсел мужичок за тридцать в грязном зелёном кителе. От бойца страшно несло перегаром и кислым потом, а левый рукав был завязан узлом чуть выше локтя.
— Здравия желаю, служивый, — прогудел забулдыга. — Я узнал твою морду. Ты тот дворянчик, что выжил при крушении. Да ты теперь знаменитость. Жрёшь и пьешь, тискаешь девок, а полсотни наших ребят кормят рыб. А всё почему? Потому, что не повезло родиться с даром. Потому что вы, благородные, жаритесь промеж собой. Блюдете, суки, чистоту крови. Не удивлюсь, если эта девка — твоя сестра.
— Мне тоже жаль погибших, — спокойно ответил, не собираясь ни отвечать на пьяный базар, ни драться с калекой. — Позволь нам тебя угостить.
