Правда, троица взрослых и маленький кроха в смешной панамке, натянутой по самые ушки, казалось, совершенно не боялись немилосердно палящего солнца. Две миловидные женщины в развевающихся сарафанах и мужчина с недовольной гримасой на лице и ребенком на руках бодро шагали в стороны городского музея.
Возле призывно распахнутых дверей старого здания полулежал похрапывая билетер, дядька неопределенного возраста с сизым носом. При их приближении он проснулся и, укоризненно окинув взглядом всех четверых, выдал им по небольшому клочку билета.
— Ну вот, музей посмотрим. Что ты лицо-то кривишь? — пробурчала одна из женщин на мужа, который явно не испытывал радости от такой экскурсии. — А то дуешь пиво целыми днями и на пляже валяешься как бирюк…
Муж в ответ тоже что-то недовольно пробурчал, сажая ребенка на невысокую лавку в одном из музейных углов. Всучив крохе какую-то трескучую погремушку, он тут же исчез за дверью с криво намалеванной буквой «М». Обе женщины уже были в другом зале, как мальчишка удивленно загугал и заинтересованно потянул руки в сторону висевшей прямо за ним картины, на которой спокойно колыхалось вечернее крымской море. Вдруг раздался хлопок и мальчишка растаял в ослепительном потоке света, оставляя вокруг себя лишь острый запах озона.
Отсутствие мальчика обнаружили минут через десять, когда обеспокоенная мама вернулась и в фойе музея никого не обнаружила. Появившийся из туалета отец в ответ на ее вопросы лишь разводил руками.
Следующие несколько часов спящий музей превратился в самый настоящий филиал земного ада, где в потоках раскаленного полуденного солнца разъяренной фурией носилась вопящая женщина. Она то бросалась с кулаками на пепельно-серого мужа, то принималась орать на ничего не понимающего сторожа и билетера. Подъехавший наряд милиции также внес свою немалую лепту во всю эту кутерьму…
Наконец, когда безутешная женщина уже была готова вцепиться в роскошную бороду местного директора, в спешном порядке вызванного из своего дома, в музее раздался веселый детский смех. На этот звук тут же бросились едва ли не все, кто толпился в музейном фойе: и милиционеры, и сам директор, и мать, и отец. Какого же было их удивление, когда пропажа обнаружилась в том же самом углу, где ребенка и оставляли. Взъерошенный, мокрый с головы до ног, с улыбкой до ушей, он что-то гугукал и протягивал крепко сжатые кулачки вверх.
— Вот и нашелся, ваш чертенок, мамаша, — устало вытер пот со лба директор, облегченно вздыхая, что никакого похищения на самом деле и не было. — А вы тут скандал такой закатили… Да — а, уж…
