Отступление 5.
Новгородская летопись [отрывок].
«… И встал тогда колени и слезно молвил тогда хан Ядыгар. Великий государь, все то время жил я во тьме, аки дикий зверь. Не знал я ни веры православной, ни божьей благодати, ни святого причастия. И узреша светлый лик Богородицы, прозрел я… Позволь мне, слуге твоему недостойному, отправиться в град Москов и поклониться лику Богородицы в храме и тама принять святое крещение.
… Тогда прослезился великий государь и облобызал в очи хана Ядыгара. Молвил он… Отправимся, мой молодший брат, в стольный город и вместе поклонимся лику Богородицы. После же примешь святое крещение.
Взял тогда хан Ядыгар тысячу лучших людей Казани, скарб великий, тысячу арабских скакунов черной и белой масти, сорок сороков повозок с драгоценным атласом и бархатом. Поскакаша с ханом пять десятков рынд в золоченным доспехах и серебряных поножах и наручах на баских аркамаках в белых попонах. Гривы жеребцов заплетены к длинные косы и украшены золотыми гривнами…».
Отступление 6.
Карамзин Н. М. История государства Российского. В 11 т. Т. 8. Москва, 1803. [отрывок].
«… Можем ли мы полностью доверять сообщениям летописного источника, зная в какой зависимости от власти формировалась русская средневековая летописная традиция… Введенные в оборот Бенкендорфом И. О. арабские источники, рисуют хана Ядыгара, как очень волевого упрямого и, главное, истово религиозного человека, который не привык идти на компромиссы. В связи с этим вызывают сомнение сообщения летописца о таком религиозном «предательстве» казанского ханства.
Представляется более верной версия событий, изложенная немецким историком Барра Э. Т. По его мнению, хан Ядыгар поехал в Москву не поклониться знаменитой на всю Русь иконе Богородице Московской, а отправился в качестве заложника. На это намекает и фраза летописца про «лучших людей казанских», под которыми скорее всего подразумевались знатные заложники. Барр также указывает на взятые ханом Ядыгаром значительные ценности, которые скорее всего выступали в качестве «откупного».
_______________________________________________________________
Еще долго меня колотило от этой неожиданной встречи с иконой, едва не ставшей спасительным билетом обратно, домой. Пока верный Иса отпаивал меня каким-то пряным отваром, я снова и снова переживал то тягостное чувство падения, которое испытал, когда шагнул в портал.
— Господин, господин, очнись! — громкий шепот вдруг вырвал меня из этого забытья. — Кто-то сюда идет, — через полуоткрытые веки я увидел склоненную фигуру, которая кого — то высматривала из-за опущенного полога шатра. — Это воины урусутского царя.
