— Я тебя не боюсь!!! — пафоса в голосе бывшей звезды эстрады хватило бы на заправку десятка гранд-крейсеров класса «Мщение». — И освобожу мою любимую от власти злобного тролля!
— Как ты меня сейчас назвал? — я искренне хотел разозлиться на придурка и не мог. — Гереста, у него часто такое?
— Постоянно, — всхлипнула ученица. — Он мне проходу не даёт! То на дежурстве подкараулит с пучком какой-то травы, а то прямо в участок припрётся. Последний раз притащил новое седло, представляете?! Седло!
— Оно было от «Витон-Луи», — обиделся Лапушкин. — Эксклюзивная модель, сделанная на заказ. Но если тебе, звезда моя, оно не нравится, я сегодня же сожгу его! Пусть это пламя озарит наши сердца и…
— Всё, я больше не могу! — с этими словами Валентин ловко выдернул из-за спины шест, такой же, как у меня, телескопический, и, ловко разложив его, двинул амбала по голове, вырубив его одним ударом. Тот как раз ничего не видел и не слышал, словно глухарь на току, заворожённый звуками своего голоса. — Прошу прощенья, господа и дамы, но у меня нервы не железные.
— Надо бы этого чудака на МРТ отправить, — я задумчиво почесал подбородок, глядя на бессознательную тушку Лапушкина. — Что-то часто его бьют по голове. Ну и просто интересно, есть у него там мозг или так, сплошная кость.
— У него там моча, и тараканы в ней плавают, — сварливо, но при этом облегчённо буркнула Гереста. — Учитель, а нельзя его где-нибудь закрыть хотя бы на недельку-другую? Я не могу больше. В следующий раз, если он заявится в участок, я прибью его, и меня посадят.
— Кто ж тебя посадит, ты же памятник, — слегка подредактировал я цитату из старого фильма. — Межрасовым и межмировым отношениям разом. А насчёт закрыть… думаю, правительство полиса пойдёт нам навстречу. Отправим его в стационар. Пусть диагностику сделают, полечат, феназипамчик попьёт.
— Горячий и совсем белый, — рассмеялся Валька, вспомнив другое кино того же времени. — А ты опасный.
— Я мирный, — запротестовал я, доставая ПМК, — если меня не трогать. Иначе прибил бы давно этого придурка. А так, наоборот, видишь, о его здоровье забочусь.
— Ну да, ну да, — Валентин кивнул и вдруг изменился в лице. — Кузя, это к тебе.
Но я уже и сам видел затянутую в чёрную одежду девушку, стремительно ворвавшуюся в кафе, и, подбежав к нашему столику, хлопнувшуюся на колени. Йишик, турчанка, с которой мы дрались во время игровой войны, бывшая рабыня турецкого Эмерита по прозвищу Ифрит. Имеющая невероятное родство с аспектом огня, позволяющее ей уже на уровне Ауктора частично сливаться со стихией, что превращало девушку в очень грозного противника. И возлюбленная Петра, который пропал, отправившись искать меня на Эллуриан.
