— То есть ты предлагаешь сделать вид, что ничего не случилось?! — психанул я. — Прости, но…
— Я предлагаю тебе наконец повзрослеть! — рявкнула мама, хлопнув ладонью по чайному столику. — Взять себя в руки и отомстить убийцам Юли. И сделать так, чтобы на нашу семью даже дышать боялись. Но ничего из этого не выйдет, если ты будешь сопли распускать и винить себя во всём, начиная с грехопадения Евы!
— Да я как бы и не собирался, — я аж осел от такого натиска, — прекрасно понимаю, что избежать нападения было невозможно, хотя бы потому что мы ничего не знали о маркизе. Но всё равно я мог бы приставить к девочкам охрану.
— Осознавать свои ошибки — это хорошо. Это взросление, сынок, — мама погладила меня по голове, полностью противореча своим словам. — Жаль, что это происходит таким образом. Терять близкого человека всегда тяжело. Но ты должен быть сильным, хотя бы ради остальных девочек. Не думаю, что Юле понравилось бы, если бы ты опустил руки.
— Наверно, ты права, — я грустно улыбнулся, разглядывая фотографию, — а может быть, и нет. Я сейчас понимаю, что практически не знал её, хоть мы спали вмести и жили под одной крышей. Несмотря на внешность, Юля была очень тихой и скромной. Я думаю, это влияние Федосеевой. Катерина любит быть в центре внимания и не потерпела бы конкуренции, тем более от простолюдинки, взятой на воспитание. Сижу вот и думаю, а была ли она счастлива? Ведь я был причиной разрыва её отношений не только с подругой, но и с деми-опекуном. И что я дал ей взамен?
— Ты был рядом, дурачок, — снова обняла меня мама. — Иногда девушке большего и не надо. Юля любила тебя, и ей этого было достаточно. Я точно знаю, уж поверь. Может быть, в дальнейшем что-то бы и изменилось, всё-таки женщины такие собственницы, а ты нахапал себе полный дом красавиц и отпускать их не собираешься, но пока её всё устраивало.
— Хочешь сказать, ей повезло умереть до того, как она разочаровалась во мне? — я зло усмехнулся и тут же получил подзатыльник.
— Ерунды не говори! — мама серьёзно рассердилась. — Чего несёшь? Я понимаю, тебе больно, но срываться на близких — последнее дело!
— Прости, — покаянно склонил голову я. — Прости, пожалуйста. Меня убивает эта беспомощность. Толку от этих титулов и силы, если не можешь спасти человека. Может, будь я обычным, с Юлей этого бы и не случилось.
— Или она погибла бы гораздо раньше, — не приняла моего самоуничижения мама. — Вспомни, как вы познакомились? Думаешь, те лысые уроды дорогу в библиотеку спросить хотели? Дашь гарантию, что они не сотворили с ней чего похуже, чем этот маркиз?
