Количество преступных деяний, за которые Уложение грозило смертной казнью, подбирается к цифре 60. Помимо широко практиковавшегося в те годы отсечения головы на плахе, существовали и более экзотические виды казни: для фальшивомонетчиков предусматривалось «залитие Горла расплавленным металлом», мужеубийц полагалось «окапывать в землю заживо». Если к этому добавить «четвертование» и «посажение на кол», на которые Уложение не ссылается, но которые также были в ходу, то станет понятно, что власть была полна решимости расправляться с ворами (так в те годы назывались преступники) самым жестоким образом. Смертью каралось богохульство и государственные преступления - будь то бунт против существующего правительства, злоумышление против особы государя, а равно составление заговора или скопа против него. Узаконенная практика «слова и дела» была задумана как средство борьбы с государственными преступлениями. Во времена Уложения она не была ещё орудием крайнего произвола, каким ей предстояло стать в XVIII веке, но доносы (изветы) уже вменялись в обязанность всем гражданам Российского государства. Статья 19 главы «О государьской чести» гласила: «А буде кто сведав или услышав на царьское величество в каких людех скоп или заговор, или иной злой умысел, а государю и его государевым боярам и ближним людем про то не известит… и его за то казните смертию безо всякие пощады».
Но чем больше закручивалась пружина государственной власти, тем сильнее она распрямлялась под натиском народного недовольства. Установив бессрочный сыск беглых холопов, Соборное уложение окончательно закрепостило крестьян, а рост денежного оброка ухудшил их и без того бедственное положение. Народное недовольство вызывало и неравенство в назначение наказаний: убийство холопом своего помещика, как и во времена «Русской правды», каралось «смертию безо всякия пощады», в то время как непредумышленное убийство «в драке или пьяным делом» крестьянина приказчиком или сыном боярским йе каралось вообще. Политика двойных стандартов соблюдалась и в отношении фальшивомонетчиков, которым Уложение грозило страшной казнью. В 1662 году поток «воровских» денег наводнил государство, но царскому тестю Илье Даниловичу Милославскому, который привозил на Денежный, двор свою собственную медь и заставлял чеканить из нее монеты, никто не спешил заливать горло расплавленным металлом. Немудрено, что ответной реакцией на ужесточения становились массовые побеги крестьян и новые бунты - хлебные в Новгороде и Пскове (1650), медные - в Москве (1662) и, как итог всему, - восстание Степана Разина.
