Они мчатся туда, откуда пришли, мрины – первыми. Время людей настанет, и очень скоро, но сейчас нужны кошки.
Старенькие, латаные-перелатаные, вполне приличествующие нищему библиотечному сверчку ботинки Хосе Моралеса производят не больше шума, чем обувь профессиональных бойцов. Лана всё время одергивает себя, чтобы не оглянуться. Потому что за её спиной по коридору течёт, держась на шаг сзади, не тень даже – намек на неё.
Дожить бы до утра – уж она поспрошает дедка со всем усердием и знанием дела. И Солджер (это она чувствовала сейчас кожей за ушами) не только примет участие, а, пожалуй, перебросит её за спину. В непререкаемо-крепкие объятия подчинённых. Чтобы не мешала и не погорячилась ненароком, потому что погорячись она – и кого допрашивать-то? Дожить бы до утра…
Перестук выстрелов впереди и вверху. Русский «Громобой» отвечает чему-то, притворяющемуся серьезной машиной, но явно не тянущему против прекрасного, почти женственного в своей смертоносности агрегата.
Короткий вскрик… проклятье, это же Махров!.. сменяется потоком такого мата, что покойный папа Конрад, пожалуй, не одобрил бы. Внезапно проснувшийся в голове Бэзил Лазарев, далекий русский предок, одобряет вполне. В успехе предприятия он, невесть почему, совершенно уверен, и теперь гонит эту уверенность в жилы пра-пра- и так далее внучки. Гонит, добавляя силы, нейтрализуя лишний адреналин, утишая стук сердца.
Взрыв. Ещё один. Призрак, почти всё время их знакомства притворявшийся Хосе Моралесом, обгоняет мрину, и она только и успевает, что прошипеть вслед:
– Живыми! Хоть парочку, хоть одного! Живыми, Хосе!
Почему-то она ни секунды не сомневается, что простодушный книжный червь сейчас пойдет по трупам, которые сам же и организует. А «языки» нужны, нужны отчаянно!
Зенитный пост. Под окровавленной курткой Махрова топорщится криво налепленный перевязочный пакет. Причина кривизны лежит на полу в нелепой, вывернутой позе. Разбираться, жив ли Лавров, некогда. Выяснять, как ухитрились прохлопать противника, подпустить на дистанцию прямого удара – тоже.
Приказы:
– Тина, займись! – Ланы и:
– Кривич, прикрыть! – Солджера звучат одновременно.
Это он молодец, в обороне Тани вполне хватит, а бегать ночью по горному лесу ей не стоит. Не тот типаж. Тем более что непосредственной опасности рядом, кажется, нет. Вот и Махров подтверждает, хотя даже в кольце коммуникатора слышно, как скрипят стиснутые зубы.
Три мертвеца на стланике у самого блистера явно срезаны очередью. Ещё двоих (кажется, двоих) разметало взрывом гранаты. Значит, из пятнадцати меток осталось не больше десятка. Уже проще. Вниз, бегом, туда, где всё ещё держат оборону спасатели. Точно, держат. Кабы не держали – пальба давно стихла бы. А покамест до тишины далеко. Здесь далеко, а в кольце коммуникатора только помехи. Что же сюда приволокли?
