– Чисто, командир! – отрапортовала Татьяна. Которому из командиров? Вероятно, обоим.
Ципрас согласно дёрнул уголком рта. Тратить слова попусту он не привык, а потому не посчитал нужным.
– Альт!
Тому никаких дополнительных указаний не требовалось. Слегка поведя плечами – зрители немедленно раздались в стороны, давая мастеру своего дела свободу действий – он приник к запорной панели. Минута… другая… отчетливый щелчок…
– Готово! – резюмировал он, отходя от двери и явно предоставляя право открыть её кому-то ещё.
Переглянувшись с Солдатовым, Лана шагнула вперёд и потянула вправо тяжелую створку.
Внутри, как она и предсказывала, было пусто. Койка выглядела так, словно на ней порезвилось несколько крупных котов. Должно быть, уже после того, как пленница покинула камеру, здесь имел место обыск. Кстати, на редкость непрофессиональный, а потому оставляющий шанс профессионалам.
Лана ещё раз принюхалась. Да, Дезире определенно провела в этой камере довольно долгое время. Хотя на первый взгляд никаких следов её пребывания здесь не осталось. Более того, уже после ухода девушки по помещению явно прошлись универсальным растворителем. Но прошлись далеко не везде (дилетанты!), а значит, что-то да найдётся. Разделить запахи для мрины труда не составляло.
Лейтенант Дитц пожала плечами и жестом попросила дать ей больше места. Все, кроме Солджера и словно приклеившегося к его плечу Альтшуллера, вышли в коридор. И тогда она опустила на пол возле самой двери небольшой увесистый баул, с которым поднялась на эту милую горушку, достала из него тончайшие перчатки, натянула их, и приступила к планомерному осмотру.
Тихонько журчал несколько покосившийся унитаз: прокладки то ли отказали из-за почтенного возраста, то ли система канализации была повреждена недавним взрывом. Скорее, второе: из открытого Ланой крана над такой же покосившейся раковиной не пролилось ни капли. Растрескавшийся пластик крохотного стола, вмурованного в камень одной из голых, даже краской не покрытых стен… пустой мусорный бачок… проклятье, тут даже туалетной бумаги не осталось!
Мрина ещё раз, под самыми разными углами, осмотрела столешницу. Здесь её также ждало разочарование. Каким бы старым ни был пластик, выцарапать на нём что-то обычными человеческими ногтями нечего было и думать. Как, впрочем, и на стенах.
Под столешницей – ничего. Под койкой (Лана легла на пол и внимательно осмотрела его и пластины, на которых лежал тюфяк) – тоже. Одеяло, подушка, простыня и тюфяк были последовательно сняты с койки, осмотрены и ощупаны. Переданы на предмет детального изучения оставшимся в коридоре коллегам. Увы – зеро.
