– Он вам надоел, – со вздохом закончила Лана.
Краем глаза она наблюдала за Хокинсом. Обращение к ней «мэм» человека, которого она назвала майором, явно произвело на дядьку немалое впечатление. На что наверняка и рассчитывал этот умник Солджер.
– Так точно, мэм.
– Хорошо, я всё поняла. Выдвигаемся. У нас полсуток, не будем рассиживаться. Мистер Хокинс?
– Мэм? – с тяжеловесной иронией ухмыльнулся спасатель.
– Вас ждет мистер Шмидт, а нас – работа. Спасибо вам.
– Не за что, миз Дитц. Храни вас Бог.
– Аминь, – мрачно пробормотала несколько в сторону миз Дитц.
Лана позволила себе несколько секунд полюбоваться удаляющейся спиной Хокинса – мужик, при всех своих религиозных завихрениях, был по-настоящему хорош – и обернулась на многозначительное покашливание.
– Ловко ты его окрутила, – негромко произнес Солджер. – Мастерская работа, снимаю шляпу.
И ответ, напряженный, немного злой, не заставил себя ждать:
– Это было необходимо. И нетрудно. Он честный человек.
– А ты?
– А я – нет.
– Не такой остолоп – это она о сенаторе Конфедерации Человеческих Миров?
– А как твоя тёща отзывается о тебе?
– Не спрашивай!
Когда-то, наверное, эти горы были крутыми, отвесными и скалистыми. Но всё меняется, особенно если в распоряжении природы было достаточно тысячелетий. Сейчас подъём на вершину одной из горушек не отнял ни сил, ни сколько-нибудь заметного времени.
И пусть даже всё необходимое пришлось тащить на себе – здесь, в горном лесу, не развернулся бы даже безымянный пилот Тима – в самом подъёме Лана не видела проблемы. Подумаешь – подъём! Вылепленные отцовским воспитанием и службой в десанте и поддерживаемые постоянными тренировками, мышцы легко справлялись с перемещением правильно распределенного груза. Мрину смущало другое, и смущало довольно сильно.
Во-первых, стандартный доклад Тим заменил предельно скупым «Поднимайся и посмотри. Это довольно интересно». Во-вторых, Лане не давала покоя форма этой конкретной вершины, показавшейся, наконец, из непролазных зарослей. Что-то неправильное, неестественное чудилось ей в очертаниях не густого стланика, но земли под ним; неприятно знакомое. И взгляд Солджера, ироничный взгляд человека, уже разобравшегося в ситуации и наслаждающегося метаниями спутника, хорошего настроения отнюдь не добавлял.
Они добрались практически до самой верхней точки. Уже отчетливо был виден Ципрас, невозмутимо посасывающий толстенную самокрутку. Рядом с ним нетерпеливо приплясывал на месте Хосе Моралес, которого явно не взяли… куда бы ни делись остальные, туда въедливого, приставучего (а главное – штатского) старика не взяли точно.
