Холодок пополз от затылка через весь позвоночник к копчику и дальше к пяткам.
– Я не люблю вспоминать тот рейд, майор.
Собственный голос доносился до Ланы словно издалека.
– И в этом нет ничего удивительного. Я понимаю. Любой десантник понимает. Но я хочу, чтобы вы знали: в Империи одобряют ваши действия там. Все действия. До самой последней секунды. Вы всё сделали правильно. Ни в коем случае не слишком жёстко. И уж конечно, не слишком жестоко.
Холодок, весь без остатка, перетёк в голову и сконцентрировался на кончике языка, превратившись в лёд:
– Не будет ли излишней дерзостью с моей стороны заметить, что, чем бы я ни руководствовалась в своих действиях, одобрение или неодобрение их Империей не значилось – и не значится – в списке?
Что хотел (если хотел) ответить на эту отповедь Рюмин, так и осталось тайной не только для Ланы, но, возможно, и для него самого. Потому что коммодор Горобец провозгласил, громко и торжественно:
– Господа офицеры! Полковник Русанова!
Лана выразительно покосилась на Тима – это оно! смотри у меня! – развернулась, вытянувшись по стойке «смирно», ко входу в салон… и обнаружила, что смотрит прямо в тёмно-зелёные, «русановские» глаза. Глаза, глубоко посаженные и не очень большие, располагались на лице, слишком породистом, чтобы быть по-настоящему красивым. Губы сжаты так плотно, что кажутся тонкими, подбородок тяжеловат, уже наметились сладки от крыльев резко очерченного носа ко рту. Но всю свою признаваемую многими женскую привлекательность Лана, не задумываясь, променяла бы даже не на власть и влияние этой дамы – на информацию, которой она владела.
Между тем Великая княжна, благосклонно улыбнувшись представленным ей прочим легионерам, взяла курс на лейтенанта Дитц. И прибыла в точку назначения так быстро, словно воспользовалась телепортом.
Приподнятая бровь, Рюмин отбарабанивает стандартное представление и…
– Рада личному знакомству, лейтенант Дитц. Без «цезарио» вам лучше.
По званию. Значит…
– С вашего позволения, госпожа полковник, мэм! «Цезарио» выбирала не я!
Скупая усмешка:
– Ну, разумеется. Кто ж сам такое выберет? Мне сказали, вы говорите по-русски?
– Так точно, госпожа…
– Без чинов, – бросила полковник Русанова и перешла на родной язык:
– Присядем, Светлана Конрадовна. Вы разрешите так к вам обращаться?
Весь опыт Ланы пасовал перед необходимостью вести беседу с особой, стоящей на иерархической лестнице настолько выше, что как ни задирай голову – не разглядишь. Не уронить чести Легиона… как, крысий хвост?!
