Место было очень неуютным. Начав с того, что от посадочной полосы надо было еще долго подниматься в гору, по такой дороге, что вызывало удивление, как по ней вообще ездят эти русские? Лагерь располагался в лощине между отрогами гор, спускающихся от основного хребта к морю. Причем на южном склоне – так, что вообще ничего нельзя было увидеть в направлении будущего «события». Несколько вагончиков, полузакопанных в землю, антенны радиостанции, условия самые спартанские. Правда, обед из полевой кухни оказался очень даже сытным и вкусным – борщ, гуляш, макароны по-флотски. И приятным дополнением – красное вино. Категорически же не понравилось, что все два десятка гостей должны были разместиться в единственном домике, в ужасной тесноте – «но потерпите, всего на одну ночь». А еще, что выход за пределы лагеря (смотреть тут было нечего, но ради любопытства) был возможен лишь в сопровождении одного или даже двух русских солдат с автоматами наготове. Нас тут что, как арестантов держат – шаг в сторону, это побег?
– Да куда ж вы тут побежите – полтысячи километров до ближайшего жилья, и то если повезет на оленеводов наткнуться! А вот белые медведи вас запросто скушают – тут даже мы поодиночке опасаемся, а без оружия, никак нельзя!
Спали вповалку, бок-о-бок, благо мороза не было, температура около ноля. К тому же русские любезно предоставили теплую одежду и спальные мешки. Так что самым серьезным испытанием пока были лишь ночные прогулки в отхожее место (будку поодаль), где стоял совершенно собачий холод – а еще, в десяти метрах ходил русский солдат с АК, готовый отразить нападение медведей. Которые и правда тут водились – утром видели одного поодаль, мирно бредущего мимо, без всяких агрессивных намерений.
Ближе к полудню появился самолет. В небе едва была видна точка, за которой тянулся белый след – но в бинокль можно было различить силуэт со стреловидным крылом и четырьмя моторами.
– Началось! – сказал русский сопровождающий – господа, вам лучше всем сейчас укрыться в безопасное место.
И прибавил вполголоса:
– Хотя где оно тут, безопасное – черт его знает.
Один из гостей – тот, кто в самолете спрашивал про «гулаг-два» – был недоволен, сказав, мы ничего не увидим отсюда, я желаю с оптикой и фотоаппаратурой подняться вон туда, на гребень. На что получил ответ:
– Ваше право, мистер. Но прошу всех присутствующих быть свидетелями, что это исключительно ваше решение. И вас предупредили – что в этом случае не отвечаем за вашу жизнь и здоровье.
