Напрасно я старалась незаметно прошмыгнуть мимо компании, весело пьющей кофе, и не провожать взглядом людей, несущих мимо меня куски торта, меня итак никто не замечал. Утратив голос, я приобрела эффект прозрачности. Как будто исполнитель желаний подслушал мои сетования на то, что слишком заметна, и на свет моей веселости слетается назойливый рой озабоченных искателей незатейливых интрижек. Надежды, что Новогоднее застолье изменит ситуацию, не оправдались. Последний рабочий день тысячелетия ничем не отличался от прочих! Не было ни праздничных нарядов, ни сбора денег, ни дружной женской суеты с продуктами. Просто в 18.00 стали сдвигать столы. Видя мое недоумение, начальник спросил: "У Вас нет настроения?" Я настолько недоумевала, с чего и для чего настроение, что не знала ответа. И тут мне милостиво разрешили: "Так идите домой!"
На стол ставились яства - я одевалась. На мое "до свидания" - прозвучали вежливые "до свидания", "с Наступающим!" - "И Вас также!". Я спокойно шла по Каменноостровскому и к "Горьковской" разревелась...
Редакция переехала на Звенигородскую. Стала осваивать еще один уголок города.
Два раза в день хожу мимо ТЮЗА. Парадокс: как только в процветающем театре искоренили гомосексуализм - все пошло через задницу. Гигантское здание и площадь, как будто рассчитанная на тысячи пионерских отрядов, в запустении и упадке. Помпезная лестница завалена снегом и превратилась в горку. На бетонных простенках для афиш не только ничего не визит, но местами даже осыпался бетон, обнажая ржавую арматуру. Выглядит очень символично: на руинах былого имперского величия и громких деклараций - "все лучшее -детям" - катается и резвится без всякого руководства матерящееся новое поколение...
Перехожу грязную улицу Марата и думаю, что только Розенбаум, еврейский казак, блатной православный, и мог быть здесь счастлив когда-то.
Наше новое помещение напоминает мне образцовый... общественный туалет. Перегородки между многочисленными комнатами заканчиваются на полпути до потолка, т.е., ты соседей не видишь, но до мелочей в курсе, чем они занимаются. Офисы более чем коммунальные, все в курсе неосторожных высказываний друг друга по служебным вопросам и нюансов личной жизни, затрагиваемых по телефону. А говорят, с социалистическими идеями всеобщего братства покончено!
Все выдержано в едином цвете, который хочется назвать "некогда белый". Чтобы хоть как-то обжить это пространство, напоминающее больничный изолятор, развесили календари, прикрепив скотчем. Уже слышала мнение редакции "Искусство" о безвкусице и сельской избе-читальне. Почему-то вспомнился Жванецкий: "Наша мечта - порядок в бардаке!" Милейший начальник компенсирует маленький рост размахом рабочего стола и формирует пространство, подчеркивая собственную производственную значимость. Как говорил один персонаж, узнав, что девушка провела ночь с соседом: "Это, по крайней мере, нормально!"
