Корень поведения CDC был прост: страх. Они не желали санкционировать каких бы то ни было действий из опасения, что на них же потом и возложат вину за всё, что может пойти не так. «Они нам посылали ясный месседж: „Мы умнее и хитрее вас, вот мы и не будем встревать в это дело, рискуя лишиться головы; вам надо — вы и суйте голову под топор“, — рассказывала Черити. — Они со мной даже спорить принимались о том, как детки ведут себя в студенческих братствах и сестринствах. Будто я сама не была в свое время президентом Каппа Дельта!» В разгар кризиса Черити наконец уяснила, что именно от нее требуется для ублажения высшего органа по борьбе с инфекционными заболеваниями. «Случилось это, когда они прямо сказали: „Если что-то из этого сработает, вы даже не узнаете, что именно, — вспоминала она. — Вам нужно проделывать всё поочередно, одно за другим, и собирать доказательства“. То есть они хотели, чтобы я занялась изучением этой вспышки менингита, сбором данных, а я хотела ее просто пресечь в зародыше. Моя цель — остановить распространение болезни — не совпадала с их целью. Им хотелось понаблюдать за происходящим как за научным экспериментом по распространению болезни в студенческом кампусе. Ну я им и ответила в том духе, что: „Вы смеетесь или издеваетесь? Тут парню только что ноги ампутировали“».
Черити так и не довелось узнать, какие именно из предпринятых ею комплексных мер остановили болезнь; но она доподлинно знала, что в совокупности им это удалось. Для нее единственным по-настоящему важным было именно то, что распространение болезни получилось сдержать. Работа врача санитарно-эпидемиологической службы — для нее, по крайней мере, — как раз и заключалась в том, чтобы раз за разом тушить пожары по мере поступления сигналов о возгораниях. Правил или процедур, которые предписывали бы ей определенный порядок действий, во многих случаях, с какими ей приходилось сталкиваться, попросту не существовало: на практике ситуация обычно разительно отличалась от чего бы то ни было случавшегося ранее. Если бы она всякий раз дожидалась сбора доказательной базы, достаточной для публикации в научных журналах, все сражения проигрывались бы без боя. Ценой потери конечностей, а то и жизней всех этих детей. И решения ей приходилось принимать, быстро просчитывая в уме все возможные варианты, но не так, как это делает азартный игрок за карточным столом, а, скорее, как командир взвода перед тем, как скомандовать «в атаку!». У нее никогда не бывало на руках всех желательных и даже необходимых для принятия единственно верного решения данных — таких, чтобы ими всегда можно было впоследствии оправдаться, заявив: «Я просто делала то, что диктовали имеющиеся в моем распоряжении цифры».
