За 18 месяцев разведчик-нелегал, действовавший под именем оберлейтенанта Зиберта, уничтожил 11 генералов и прочих высших чинов фашистской администрации на оккупированных территориях. Напомню о наиболее важных операциях. В центре Ровно Кузнецов отправил на тот свет имперского советника рейхскомиссариата Украины Геля и его секретаря Винтера. Вскоре смертельно ранил заместителя рейхскомиссара генерала Даргеля. С помощью соратницы Лидии Лисовской похитил и вывез из Ровно генерала фон Ильгена, под командованием которого фашисты проводили все карательные операции. Ильген понес заслуженную кару. Затем Кузнецов совершил акт возмездия над президентом верховного суда на оккупированной Украине Функом. Добравшись до Львова, Николай Иванович убил вице-губернатора Галиции Бауэра и подполковника Петерса.
Нет цены стратегическим разведывательным данным, добытым Кузнецовым. Он узнал точное расположение полевой ставки Гитлера под Винницей. Одним из первых сообщил в Центр о подготовке в Тегеране покушения на «Большую тройку» — Рузвельта, Сталина и Черчилля. Из ровенских лесов ушла его радиограмма о планах противника начать крупную наступательную операцию в районе Курска с использованием танков «Пантера» и «Тигр», броня которых будет еще более крепкой. Это гигантское танковое сражение вошло в историю как битва на Курской дуге.
Тема волнующая или, по крайней мере, интересующая многих. После публикации статей и книг о человеке, совершавшем в Ровно и во Львове акты справедливого возмездия над фашистскими главарями, получаю множество откликов. Среди них и письма читателей, предлагающих продолжить тему. И обращения историков, десятилетиями пытающихся выяснить новые эпизоды жизни и смерти разведчика, восемнадцать с половиной месяцев действовавшего в немецком тылу под именем оберлейтенанта Пауля Зиберта.
Особенно запутанны обстоятельства гибели Кузнецова. Кажется, теперь они проясняются.
Смиренно прошу не обижаться на суховатый слог этой главы, не корить за порой рубленые фразы. Главная задача — донести до читателя те сложнейшие испытания, которые выпали на долю Николая Кузнецова и его соратников перед последним, по-настоящему смертным часом. Писательство обязано уступить место документально запротоколированной точности. Постоянное цитирование выплывающих из секретного небытия документов, ссылки на высказывания действующих лиц той эпохи, выписки из протоколов авторитетнейших следственных органов и позволяют воссоздать новую, на мой взгляд, достоверную версию гибели Николая Ивановича, основанную на открывшихся свидетельствах.
