Я, Великий Государь Амператор, жалую вас,
Петр Федорович. 1773 году синтября 17 числа».
— Хорошо ли слушали, детушки? — спросил Пугачев, когда умолк писарь.
— Отменно, батюшка, надежа-государь, — ответили собравшиеся.
— Ну так на кони, казаки! — опять призвал Пугачев.
Легко вскочив в седло — проворный, ладный, в талии тонкий, — он осанисто выехал вперед под развернутые знамена. Подняли их все семь — сколько припасли цвета разного — зеленые, васильковые, дымчатые, — иные с крестом, нашитым на середине. За Пугачевым двинулись и все прочие — кто с первого дня к нему пристал и кто только что…
А не успели отмерить и десяти верст, чуть не вдвое числом выросли — присоединились казаки с соседних хуторов, калмыки, окрест кочующие, своих соплеменников башкирцев привел Идорка Байменов. И без боя сдались первые на их пути форпосты — Кошевский, Чаганский, Бударинский.
Так, не имея задержки, направились они прямиком к взбудораженному городку — столице войска Яиц-кого.
ГЛАВА 3
«И ПОБРАЛИ ВСЕ КРЕПОСТИ…»
Яицкий городок они не взяли.
Подошли к нему вплотную, встретились с высланными комендантом Симоновым войсками, но боя и здесь не случилось, потому что сразу перешли к Пугачеву многие казаки. Одну партию привели Андрей Овчинников и Дмитрий Лысов, которой еще на Усиху наезжал заговорщиком, а с другой командой явился старшина Витошнов. Его против бунтовщиков послал майор Наумов, стоявший с солдатами и пушками у стен города. Но и Витошнов с Пугачевым драться не захотел. Тогда Наумов, убоясь дальнейшей измены от казаков, убрался восвояси за яицкие стены. А с Витошновым пришел к Пугачеву и Максим Шигаев — тот рассудительно-молчаливый казак, что навещал его еще на Таловом умете.
Под знаменами Пугачева оказалось уже полтысячи человек.
Но и с такой силой Яицкий городок взять было нельзя — гарнизон сильный, на стенах пушки. Когда на другое утро восставшие предприняли штурм, комендант Симонов велел палить из всех батарей.
Пугачев осадил коня, приказал прекратить атаку.
— С голыми руками не пройдем, — сказал он подъехавшим к нему Зарубину и Овчинникову.
И, не слезая с лошадей, поскакали они вверх по Яику.
С того часу и затеялся сокрушительный их поход под стены оренбургские! Почти без сопротивления побрали они все крепости по Яицкой линии, и чугунные пушки с собой захватывали, а вернее, форпостные караульщики сами их отдавали. Сколько же тех форпостов встретилось на пути, Пугачев сосчитать не успел, и как называются, про все не знал, и кто командовал ими — не упомнил. Только веселился сердцем — везуче идут, триста верст до Чернореченки отмахали за десять дней! Как снежный ком, накатываясь, становится неохватнее, так их войско умножалось неимоверно.
