Товарищ Ленин | страница 10
М. ШАГИНЯН
СРЕДИ РУССКОГО НАРОДА ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ ДЕСЯТОК ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ НАСТОЛЬКО ПРЕДАНЫ СВОИМ ИДЕЯМ И НАСТОЛЬКО ГОРЯЧО ЧУВСТВУЮТ НЕСЧАСТЬЕ СВОЕЙ РОДИНЫ, ЧТО ДЛЯ НИХ НЕ СОСТАВЛЯЕТ ЖЕРТВЫ УМЕРЕТЬ ЗА СВОЕ ДЕЛО. ТАКИХ ЛЮДЕЙ НЕЛЬЗЯ ЗАПУГАТЬ ЧЕМ-НИБУДЬ.
Из речи А. И. Ульянова на заседании суда 18 апреля 1887 года
ГРЕБИ ВПЕРЕД
В жаркие дни купец любил почаевничать прямо на пристани, в холодке, поглядывая вокруг хозяйским глазом. Здесь у него было местечко под навесом, стоял столик, уютно пыхтел самовар, сиял белобокий чайник. В нескольких шагах степенно, не торопясь текла Волга, поблескивая солнечными чешуйками.
И сегодня, как водится, пребывал он в своем излюбленном уголке. Мальчишка поставил перед ним начищенный до яростного блеска самовар. Пристань чуть покачивалась, доски поскрипывали. У причала пускал пары пароходик с косой трубой. На барже хлопотали босые матросы и медленно собирались пассажиры, разомлевшие от жары.
— Слышь, хозяин?! — Матрос с закатанными штанами остановился возле стола. — Сейчас иду мимо лодок, а там один подряжается, чтоб перевезли.
«Я спешу, — говорит, — мне некогда дожидаться баржи!» Те мнутся, а он им свое: «Дескать, не имеет такого права запрещать перевоз… Река, мол, не принадлежащая…»
Не оборачиваясь, купец лениво спросил:
— Все? Ступай, куда шел!
Ниже по берегу, там, где стояли просмоленные дочерна лодки, какой-то человек, совсем еще молодой, в легкой светлой рубашке, настойчиво говорил седоусому волгарю с глубокими, точно высеченными морщинами:
— Да поймите вы, что никто не может запрещать вам перевозить людей! Не существует такого закона… даже у нас!
— Нам тут, господин, не разобраться, — ответил седоусый. — Он есть арендатель, кладет денежки городу в карман. Вот и весь закон.
Молодой человек нетерпеливо сдвинул брови.
— То, что он арендует перевоз, это его дело, но запрещать перевозить другим — я повторяю — он не имеет ни малейшего права! У вас есть все основания подать на него в суд!
Седоусый плюнул на истлевшую цигарку, но не бросил окурок в воду (надо уважать Волгу-матушку), а затоптал его в песок.
— У него мошна тугая, купит и судью! С сильным не борись, с богатым не судись! Слыхал, барин?
— Неверно! — упрямо ответил молодой человек. — Он вас просто запугал. Самоуправство здесь налицо, это не нуждается в доказательстве! Если вы подадите в суд, его вынуждены будут наказать!
Махнув рукой, седоусый ничего не ответил. Второй лодочник, в обтрепанном картузе, стоял, переминаясь с ноги на ногу, и как-то нерешительно поглядывал на пристань.
