– Я знаю, что ты любишь совать свой нос куда не следует, и требую, чтобы ты держала рот на замке. Ни слова отцу, ни слова Сету Рэмси. Чем меньше люди знают, тем больше шансов, что убийца сделает неверный ход. Если же ты всем расскажешь о «руфи» и таинственном незнакомце, то спугнешь его.
Клер сжала зубы, чтобы не сказать ему какую-нибудь гадость. Его тон раздражал ее, хотя она понимала, что Зак абсолютно прав. Убийца мог затаиться и, улучив момент, сфабриковать против нее новые улики.
– Послушай, а почему, собственно, ты помогаешь мне?
– Ты действительно думаешь, что мне наплевать на то, что случилось с тобой? – спросил Зак. – Я же шериф и должен следить за соблюдением закона.
– Тем более что на будущий год перевыборы, – выпалила она, прежде чем сообразила, что не стоило это говорить.
Зак нахмурился. Его глаза стали серо-голубыми, в них появился стальной оттенок.
– Клер, я найду убийцу, потому что должен это сделать!
Он резко повернулся и подошел к собакам. Лобо мгновенно вскочил, а Зак присел перед ним на корточки.
– Ты останешься здесь, – сказал он, глядя псу прямо в глаза. – Я хочу, чтобы ты…
– Зачем?! – воскликнула Клер. Зак не обратил на нее никакого внимания, продолжая разговаривать с собакой.
– Позаботься о Люси и Клер. Я вернусь за тобой. – Он выпрямился и бросил на Клер мрачный взгляд. – У тебя есть враги, например – Стегнер. Кроме того, кто-то хочет обвинить тебя в убийстве.
– У меня в доме есть сигнализация и пистолет, – защищалась Клер.
– Ты плохо знаешь Стегнера. Сегодня утром этот подонок отступил, но он не успокоится и будет ждать своего часа, чтобы отомстить тебе. Многие считают, что бунт в тюрьме Аттики – самое жестокое преступление в истории Соединенных Штатов, но они ошибаются. Гораздо больше погибло во время бунта в исправительной тюрьме около Санта-Фе. Знаешь, кто стоял за этим?
– Стегнер?
– Совершенно верно. Во время этого бунта он уничтожил всех своих врагов – и из числа охранников, и из числа заключенных. Но он настолько хитер, что никто не смог обвинить его в этом преступлении. У него всегда есть алиби. В тюрьму он возвращаться не хочет и научился выходить сухим из воды. Он нанесет свой удар исподтишка, поверь мне.
– И все-таки лучше забери Лобо. Я боюсь его – он какой-то дикий и непредсказуемый.
– Ерунда. Разговаривай с ним, как со своей собственной собакой, отдавай обычные команды, и он будет тебя слушаться. Но обращай внимание на его сигналы. Лобо залает, если к тебе приблизится кто-нибудь чу-1 жой, а если он почувствует настоящую опасность, то зарычит.
