25 января 1926 года на совместном заседании доклад «Театр в Германии» делает Гвоздев, но не на территории ГАХНа, а в ВОКСе. Видимо, по этой причине в архиве Теасекции ни тезисов докладчика, ни прений не сохранено.
1 февраля на доклад Сахновского («Предмет спектакля») отвечает Якобсон, выступивший с сообщением «Взаимоотношения театра и литературы»[234], тезисы представлены им еще 27 января.
4 февраля сотрудники Теасекции узнают приятную новость: Теасекция in corpore избрана в состав членов Комитета по изучению русского театра Петербургского Института истории искусств (Зубовского). Так сложилось, что петербургские театроведы были западниками, исследование же театра русского нуждалось в московском научном подкреплении. Избрание было не только честью и признанием, но и имело следствием обязательство включиться в совместную работу. И 23 февраля на пленарном заседании подсекции Истории для определения конкретных планов появляется посланец ленинградского ГИИИ В. Н. Всеволодский-Гернгросс[235]. Он предлагает объединить усилия ученых Театрального отдела Института истории искусств и ГАХН в общем проекте изучения русского театра, в том числе – и современного[236].
22 марта Марков выступает с сообщением «Проблематика современного театра»[237].
27 апреля Б. А. Фердинандов рассказывает об «Опыте записи спектакля»[238].
13 мая Гуревич читает доклад «О природе художественных переживаний актера»[239], представляя практически готовую к печати работу – 34 страницы машинописного текста. Прения проходят неделю спустя, 20 мая. Через две недели, 1 июня 1926 года, подсекция Актера переименовывается в подсекцию Психологии актерского творчества[240]. Гуревич остается ее руководителем.
22 мая Филиппов сообщает о предстоящей конференции ГАХН – в связи с подготовкой нового Устава ГАХН.
2 июня 1926 года, теперь – на Пленуме Теасекции повторно выступает с докладом «Проблематика современного театра» Марков[241]. Докладчик рисует картину театральной ситуации, какой она ему видится (и, заметим в скобках, дальнейшее течение событий подтверждает правоту критика). Он говорит о начале периода ассимиляции различных театральных течений, взаимопроникновения правого и левого фронтов. Констатирует, что время «пьесы-сценария» миновало, «слово приобретает на театре сейчас выдающееся положение» и беллетристы работают много интереснее драматургов. «Театр возьмет в обучение беллетристов».
Отвечая на споры о том, что зрителю «полезно» и что вредно, Марков завершает доклад важным тезисом: «Полезен всякий спектакль, поднимающий творческую энергию и углубляющий сознание и подсознание зрителя (в плане репертуарном Шекспир, Гоголь и т. д.), и вреден всякий спектакль, снижающий духовную жизнь зрителя, какими бы революционными фразами и патриотическими диалогами такие спектакли ни прикрывались („В наши дни“
