Логан наклонился и прошептал ей на ухо:
– Ну и компания! Вы ведь тоже не перевариваете этих людей! Я их просто ненавижу!
Ненависть – слишком сильно сказано, решила Келли, высвобождаясь из его объятий. Ее не волнует богатство Стэнфилдов, но бесит их высокомерие. Она никогда не понимала людей, которые считают, что деньги возвышают их над остальными. К тому же ненависть подразумевает злобу и жажду мести, а ничего подобного она не чувствует.
Ее больше беспокоил Логан. Она была абсолютно уверена, что он пытается вовлечь ее в какую-то свою игру.
Келли вспомнила, как стояла перед ним, не шевелясь, загипнотизированная его прикосновениями. Как это могло случиться? После смерти Дэниела даже мысль о других мужчинах была ей омерзительна… а прошлой ночью ее возмутило только собственное поведение и только тогда, когда мозги снова заработали.
– Зачем вы солгали Бенсону? Зачем сказали, что я ваша девушка?
– Захотелось поддразнить его. Пусть думает, что я сплю с врагом и выбалтываю семейные секреты.
– Вы презираете его. Почему? Он, конечно, скользкий тип, но вы едва его знаете.
Подошел официант. Не желая терять ясность мыслей, Келли заказала слабенькую «Маргариту». Логан, как и накануне, выбрал неразведенную текилу – «Херрадуру Аньехо».
– Уильяме – ничтожество, живет за счет Стэнфилдов, но без зазрения совести вмешивается в семейные дела.
Келли обвела взглядом собравшихся и сразу увидела Хейвуда, единственного – кроме его сына – возвышавшегося над толпой.
– Отец хотел знать, что случилось со мной, как я жил с Маккордами, спрашивал, может ли он чем-то помочь мне. Однако не успел я и рта раскрыть, как Уильяме вмешался со своими вопросами. Что будет, когда обо мне узнает пресса? Как быть с чувствами Джинд-жер? Вот тут-то бедняжка Джинджер решила упасть в обморок, и услужливый Бенсон унес ее в спальню.
– А близнецы испугались, что вы унаследуете часть состояния Стэнфилдов?
– Вот именно. Все тут же начали обсуждать возможные осложнения. Я сказал, что вернусь в «Кобру» и сохраню свое имя, а они могут подавиться своим.
– Держу пари, Бенсон аплодировал вашему решению.
– Конечно. Я ушел злой как черт. Никто не задал ни одного вопроса. Вы знаете обо мне больше, чем любой из них.
Логан говорил так небрежно, словно обсуждал бейсбольный матч, но Келли чувствовала его горечь, и еще ей казалось странным, что Логан впервые заговорил о личном. Она никак не могла избавиться от ощущения, что его рассказ для эксклюзива только верхушка огромного айсберга.
