Она глубоко вдохнула, осознавая, что за разговор в такой манере ей следует дать ему звонкую пощечину.
В этот момент раздалось ржание лошади, запряженной в проезжающий мимо экипаж. Это напомнило Грасиэле об окружающем ее мире, и она решила, что не будет устраивать истерику и давать ему пощечину, как какая-нибудь разволновавшаяся девица.
Она подняла руку, и на этот раз к ней тут же подъехал стоявший неподалеку наемный экипаж. Кучер, соскочив на землю, открыл для нее дверцу.
Грасиэла подошла поближе к Стрикленду и коснулась рукой его груди — коснулась лишь слегка. Наклонившись вперед, она прошептала свой ответ ему на ухо, не обращая внимания на то, как сильно заколотилось ее сердце от такой физической близости к нему:
— Будьте уверены, что если у меня возникнет напряжение между ног, которое нужно будет снять, то я найду кого-нибудь другого — не вас, — кто бы это сделал.
Повернувшись, она устремилась внутрь экипажа, испытывая глубокое моральное удовлетворение. Он оскорбил ее — и она ему отомстила. Он оскорбил ее не столько своим предложением стать ее любовником, сколько той насмешкой, которая прозвучала в его голосе, когда он заявил, что вовсе не предлагает ей выйти за него замуж. Пусть он думает, что она станет искать себе другого мужчину. Может, и станет.
Она услышала, как граф сообщил кучеру ее адрес. Она откинулась на спинку сиденья и затаила дыхание в ожидании, когда экипаж тронется с места, чтобы увезти ее прочь от «Содома».
Всю дорогу до своего городского особняка Грасиэла сидела в напряжении и почувствовала себя в безопасности, только когда зашла внутрь покоев. Служанка Минни помогла ей раздеться и лечь в постель.
Уже лежа на огромном матрасе, укрытая покрывалами, она уставилась невидящим взглядом куда-то в пустоту.
Зимний ветер завывал за стеклами ее многостворчатого окна со стойками. Это были унылые звуки, но они подбодрили ее. Ведь они были для нее такими знакомыми. И находиться одной в постели — это тоже было ей очень даже знакомо.
Сегодня вечером ее впервые поцеловали за последние более чем десять лет.
Она стала вспоминать, как все это происходило. Буквально все — вплоть до тех резких слов, которые она произнесла, расставаясь со Стриклендом. С Колином.
Грасиэла подтянула колени к груди и свернулась в плотный клубочек. Лежа сейчас таким образом в постели, женщина представила себе, что бы произошло, если бы она приняла его предложение: он, наверное, орудовал бы у нее между ног — там, где сейчас и в самом деле возникло напряжение.
