Колин сказал самому себе, что этот поцелуй — всего лишь уловка с целью заставить Отенберри подумать, что он, Колин, серьезно увлекся этой женщиной и не желает делиться ею ни с кем. Целовать ее сейчас означало защищать ее. Оберегать ее.
Вообще-то это означало защищать не только герцогиню, но и Отенберри. Он знал, что его друг отнюдь не обрадуется, если обнаружит ее здесь. Он знал это точно так же, как и то, что ей отнюдь не хочется, чтобы ее пасынок узнал в этой вот женщине ее. Так что уберечь нужно было их обоих. Уберечь от потенциально неприятной ситуации. Он старался для них, а не для самого себя.
А потому он мысленно сказал себе, что ничего в этом поцелуе не было настоящим и что он аж никак на него не подействовал.
К сожалению, он никогда не был искусным лжецом, а уж тем более не умел обманывать самого себя. В действительности этот поцелуй очень даже на него подействовал. Возникшая у него эрекция являлась тому подтверждением.
По правде говоря, за прошедшие годы ему в голову частенько приходили неуместные мысли относительно герцогини Отенберри. Будучи по натуре пылким мужчиной, он считал, что она была как раз в его вкусе. Знойные темные глаза и темные волосы. Тело с красивыми очертаниями и очень даже выпуклыми формами. Когда она что-то говорила, ему казалось, что ее голос как бы ласкает его кожу.
Он, конечно же, старался не давать своей фантазии уж слишком много воли, но…
Он был всего лишь мальчиком, когда впервые увидел ее, и она дала его богатому воображению много поводов разыгрываться в годы его юности, когда он лежал ночью в постели. Он был уверен, что угодит из-за этого после смерти в преисподнюю. Она ведь была мачехой его лучшего друга. А еще она была замужней женщиной и находилась далеко за пределами имеющихся у него реальных возможностей. Чем больше он взрослел, тем лучше ему удавалось отгонять от себя такие мысли.
И вот теперь, целую вечность спустя, она сидит здесь и сейчас верхом на его коленях. И она уже не замужем.
Хотя светловолосые женщины с молочно-белой кожей и васильково-синими глазами считались брильянтами общества и пользовались популярностью, лично он отдавал предпочтение совсем другому типу женщин. Такому, какой в лондонском обществе был отнюдь не распространенным. И герцогиня Отенберри соответствовала его вкусу ну просто идеально.
Он, конечно же, всегда скрывал и подавлял в себе свое влечение к леди Отенберри. Само собой разумеется, ему никогда бы даже и в голову не пришло начать действовать в соответствии со своими импульсами. У него имелась своя собственная честь, и флирт с мачехой его лучшего друга явно противоречил бы имеющимся у него представлениям относительно чести.
