До Петра I, до обвальной вестернизации России, страна сумела великими трудами создать собственную академию, сделать шаги по самостоятельно проторенному пути просвещения. Но все это оказалось на задворках нашей цивилизации в результате поспешных преобразований Петра.
До петровского правления славяно-латинский «формат» просвещения в условиях естественной конкуренции проигрывал славяно-греческому. И лишь в годы царствования Петра Алексеевича латинская схоластика пришла в академию, надолго иссушив ее умственную самостоятельность. Академия примет направление, когда-то поддерживаемое Симеоном Полоцким и Сильвестром Медведевым, дух высокой славяно-греческой образованности уничтожится в ней надолго… Слава богу, не навсегда. Пройдут десятилетия, и она воспрянет и переживет еще творческое возрождение.
Но первая половина и середина XVIII столетия — очень тяжелое время как для русского духовного просвещения в целом, так и для академии в частности. Весьма негативный, и притом в высшей степени справедливый, взгляд на сей счет высказал протоиерей Георгий Флоровский. По его словам, латинизированные учебные заведения выглядели чужими и чуждыми, словно «латино-польская колония в родной земле», и даже с чисто профессиональной точки зрения были едва ли не бесполезными, ибо мало давали практической пользы будущим священнослужителям Православной церкви; там «от славянского языка почти что отвыкали», поскольку тексты Писания приводились чаще всего на латыни, да и многие предметы также изучались на латинской основе; «создавалось гнетущее впечатление, что в этой нововводной школе меняют если еще и не веру, то национальность»; в конечном итоге перенос латинской школы на русскую почву означал «разрыв в церковном сознании», то есть прежде всего «разрыв между богословской „ученостию“ и церковным опытом»[60].
Что же дало Петровской эпохе резкое зачеркивание прежнего образовательного опыта, связанного с повышенной и высшей школой славяно-греческого типа? Что дала ей латинизация образования?
Ничтожно мало. Не столь уж многие выходцы из стен латинизированной академии приняли активное участие в преобразованиях русской жизни, предпринятых Петром I и поддержанных его преемниками. Даже самый яркий пример — блистательная деятельность М. В. Ломоносова, выпускника академии[61], — ни о чем не говорит: Михаил Васильевич получил полноценное европейское образование; для серьезной научной работы азы, полученные им в «колледже схоластики» на заре туманной юности, оказались малоценными.
