По приземлившимся Ми-8 из зарослей камыша обрушился шквал огня. Засада была организована исключительно грамотно: перекрестный огонь хладнокровно велся с двух сторон. Еще одно доказательство присутствия военных профессионалов. Десант ответил и завязался бой. Летчики «вертушки» находящейся в воздухе не растерялись и дали залп из «нурсов» по камышам. Это собственно и решило исход боя. Как только стихли выстрелы, из камышей выскочили скрывавшиеся там почти целый день пассажиры и часть экипажа Ан-26. Один из вертолетов от попаданий загорелся, но спасателям и спасенным удалось убраться восвояси на двух машинах.
Вот вкратце и весь рассказ ангольского лейтенанта, переведенный мной, и тут же переданный Шрубом по радиосвязи в советскую военную миссию и посольство в Луанде. От себя полковник просил разрешения лично возглавить поиски. Из Луанды немедленно последовал категорический запрет и приказ: докладывать о ходе операции по спасению летчиков каждые два часа, видимо, информация из посольства сразу шла в Москву.
Но сегодня продолжать поиски было невозможно. Во-первых, в наступившей темноте лететь еще раз к месту трагедии было бы чистым самоубийством. Кроме того, попавший под обстрел вертолет, был буквально изрешечен пулями (этот вариант вертолетов Ми-8 не был бронирован, а представлял собой обычный транспортник и подвешенными на пилонах блоками "нурсов"). Даже не понятно как он долетел до аэродрома. Кстати, это была та самая машина, в которой ангольские спецназовцы зарезервировали место для нас…
Заставлять же ангольцев продолжать поиски с одной "вертушкой" без страховки у нас не поворачивался язык. Шруб принял решение немедленно потребовать от местного сухопутного командования, которое вело себя исключительно пассивно, снарядить в район падения самолета бронеколонну с десантом. «Завтра сядем на броню, и все выясним на месте сами», — заявил он мне, видимо, решив проигнорировать приказ из Луанды и лично возглавить поиски. Ну, что ж на броню, так на броню. Слава богу, благодаря кубинцам мы хоть сносно вооружились, так что будет, чем отстреливаться.
Но прежде советник допросил спасшихся летчиков. Все они были напуганы и еще не вышли из шока. Помогли кубинцы. Соарес отвез нас в гостиницу, накормил ужином, выставил на стол пару бутылок кубинского рома. Выпив спиртного, летчики немного расслабились, и второй пилот сбитого Ан-26 рассказал свою версию происшедшего. Дело в том, что при аварийной посадке он сильно повредил ногу и не смог, в отличие от других, убежать далеко в камыши. Спрятавшись всего в нескольких десятках метрах от места падения самолета, летчик хорошо слышал разговоры нападавших. Его и его товарищей по несчастью спасло лишь то, что унитовцы, видимо, побоялись лезть в заросли, только дали по ним несколько очередей из автоматов.
