— Вы правы, конечно, — согласился Трефузис. — Теперь мне это ясно. Мы нуждаемся в юристах. В одной волне юристов за другой.
— Ну разумеется, очень легко смеяться над…
— Над некоторыми вещами смеяться, безусловно, очень легко, — признал Трефузис. — Странно только, что я всегда находил затруднительным насмешки над чем-либо, обладающим ценностью. Другое дело разного рода мишура и бессмыслица — хотя, возможно, я только один такой и есть.
— Так что сама понимаешь, моя медовая обжималочка, — произнес Эндриан, — придется углубиться в какие-нибудь дурацкие исследования, иначе меня выведут отсюда за мое божественного абриса ухо.
— Что же, и тебе немного потрудиться будет не вредно, — ответила Дженни и укусила его за сосок.
— Какие жуткие вещи ты говоришь. А сейчас спустись немного пониже и поработай губами — теперь моя очередь кончать, да и в университетскую библиотеку пора.
Дженни села.
— Вот хорошо, что напомнил, — сказала она. — Мы с Мэри разослали письма всем старшим тюторам Кембриджа.
— Боже милостивый, — откликнулся Эндриан и вновь притянул ее голову к своему животу, — сейчас не время судачить о ваших девичьих влюбленностях.
— Нет, подожди, — выпрямилась Дженни. — Это насчет порнографии.
— Насчет чего?
— Ты же знаешь, я хожу на лекции Тима Андерсона, «Деррида и несходство полов».
— Послушай, если у тебя занят рот, так потрудись хотя бы руками. Под кроватью есть немного масла для новорожденных.
— Так вот, на прошлой неделе он показывал нам образчики порнографии. Их были целые коробки. И все из университетской библиотеки. У них же право обязательного экземпляра, понимаешь, так что они получают по экземпляру любого издания. Каждого, какое выходит в свет.
— Постой, ты хочешь сказать… каждого-каждого?
— Каждого-каждого. Там столетия порнухи, вплоть до сегодняшнего дня. Подвалы библиотеки забиты тоннами самых унизительных и мерзких материалов. Картинки с ампутантами, детьми, всякими приспособлениями — там есть вещи, каких ты и вообразить-то не сможешь.
— Ты еще не знаешь, на что способно мое воображение.
— Я сходила в библиотеку, посмотрела кое-что. Все, что мне для этого потребовалось, — подпись Элен Гринман. Я ей сказала, что это связано с лекциями Тима Андерсона. Так вот, я считаю, таким материалам в Кембридже не место. Никаких научных оправданий они не имеют. Они унизительны для женщин, их следует сжечь.
— И унизительны также, нисколько этому не удивлюсь, для животных, детей и всяких приспособлений.
