Игра случая | страница 112

— Зайди в соседнюю квартиру к Екатерине Яковлевне. Она живет здесь лет тридцать. У нее и расспросишь про свою девушку, — посоветовал Питер.

— Спасибо! — Фёдор попрощался и повернулся к соседней квартире.

— Кто там? — спросила Екатерина Яковлевна. В прихожей часы с кукушкой били одиннадцать. От старости тельце птички облупилось, краски облезли и только звук боя был таким же звонким.

«Без четверти одиннадцать», — отметила про себя Екатерина Яковлевна. Хоть женщина уже много лет была на пенсии и редко куда-то спешила, привычка ставить часы на пятнадцать минут вперед осталась со времен трудовой молодости. Иногда она шутила по этому поводу, что смерть, мол, придет в назначенный час и опоздает.

Пожилая женщина медленно открыла дверь. Сегодня суставы пораженных артритом рук особенно болели.

— Здравствуйте, меня зовут Фёдор.

У Екатерины Яковлевны екнуло сердце. Оно отказывалось ритмично биться после смерти старшего сына в прошлом году. Его тоже звали Фёдором.

— Я родственник Валентины из восьмой квартиры. Но мне сказали, что такая там не живет. Может, вы мне подскажете, где ее искать.

— Валентина? — переспросила женщина. — Да, это внучка Зинаиды Марковны. Зина уже больше года, как умерла. А Валя в город учиться уехала.

— Странно. Вот письма от нее с этим адресом.

Фёдор протянул Екатерине Яковлевне конверт. В поле отправителя знакомым почерком аккуратно была указана их улица и номер дома. Женщина вернула конверт хозяину:

— Надо было ей написать, предупредить. Мало ли что могло случиться, — проворчала Екатерина Яковлевна, закрывая дверь.

Пронзительный женский визг разорвал тишину двора.

— Караул! Крысы!

Из подъезда выскочила разгоряченная молодая брюнетка в открытом цветастом сарафане. К груди она крепко прижимала таз с бельем.

— Что и где случилось, Оксаночка, солнце? — услышала она спокойный голос Ашота.

— Ашот, щуры! Гадость какая! Возьми глаза в руки — вон они бодро так строем идут, как на параде. Вон-вон! В перелесок канают!

— Это они решили тебя послушаться, сколько ты с ними уже воюешь, чисто генерал! Тут не только крысы, вообще уже все встают по стойке смирно. Ай, успокойся, дарагая моя. Белье любит чистоту и душевный покой.

— Ашотик, я тебя уважаю, только вот забыла уже, за что! «Крысы бегут с тонущего корабля», чтоб вы знали! — Оксана энергично протирала тряпкой бельевые веревки, — почему они таки ушли? Как бы наша халабуда не развалилась! Вон, какая облупленная, страшная.