» (что Блок соотносит с мотивом особого детского зрения художника-Кая), «бездонную синеву глаз» Вл. Соловьева в очерке «Рыцарь-монах» [Блок VIII, 137], а также видение, описанное в «Незнакомке»: «И очи синие, бездонные / Цветут на дальнем берегу»
[115]. К репрезентантам «миров иных» следует относить и «
неизвестную даль», которую прозревала Коммиссаржевская
[116]; ср. в речи памяти Врубеля о «гении», который «уходит все
дальше»
[117], или в «Рыцаре-монахе»: «Он медленно ступал за неизвестным гробом
[118] в
неизвестную даль[119], не ведая пространств и времен» [Блок VIII, 137]
[120] (о соотнесенности в творчестве Блока «синего», «дали» и «берега» с прозрением «миров иных» см. [Sloane 1985: 216, 236]). Однако контекст статьи о Соловьеве позволяет предположить, что «неизвестную даль», в которую уходил «рыцарь-монах», следует понимать не только как «видение иномирного», но и как (увиденный, разумеется, тем, кому доступно «иномирное») «новый мир», «который стоит уже при дверях» [Блок VIII, 142], иными словами – как указание на будущее
[121]. С этим смысловым рядом
[122] соотнесен и образ «чудесного видения» России в статье «Дитя Гоголя», где семантика «дали» однозначно указывает на «грядущее» и провидческий характер гоголевского творчества: «Так влечет к себе Гоголя новая родина,
синяя даль, в бреду рождения снящаяся Россия» [Блок VIII, 107]. И далее: «…открылась омытая весенней влагой,
синяя бездна, „незнакомая земле даль“, будущая Россия»; «Этого ребенка назвал он Россией. Она глядит на нас из
синей бездны будущего и зовет туда» [Блок VIII, 107-108]
[123] (ср. там же: «Только способный к восприятию нового в высшей мере мог различить в нем новый, нерожденный мир, который надлежало Гоголю явить людям» [Блок VIII, 106]
[124]), ср. также в стихотворении «Пушкинскому Дому»: «Что за пламенные
дали / Открывала нам река! / Но не эти дни мы звали, / А
грядущие века. / Пропускали дней гнетущих / Кратковременный обман. / Прозревали
дней грядущих / Сине-розовый
[125] туман» [Блок V, 96]
[126].
По-видимому, семантикой «будущего» наделяется и призыв «искать Землю Обетованную», который доносит иномирный ветер в речи «Памяти Врубеля». Так, в рецензии на «Сети», вошедшей в «Письма о поэзии», Блок обнаруживает в сборнике Кузмина два поэтических «лица», две поэтических «персоны» – «западническую» («галломанскую») и «славянофильскую», национальную. Именно с национальными мотивами книжки Блок соотносит образ «
