Ближе к рассвету мальчик вылез из кровати, рванулся к умывальнику, на котором стояли таз и кувшин. Поспешив к нему, доктор застал его стоящим в волочащейся по полу ночной рубашке среди разбитой вдребезги глиняной посуды, с жалостными сумасшедшими глазами. Не без труда его удалось успокоить и уложить в постель. Конан Дойл сидел рядом с ним в кресле, дрожа от мартовской сырости, пока с наступлением дня не пришла госпожа Смит с чашкой муки для больного.
Несколько дней спустя Джек Хокинс умер.
К счастью, доктор Пайк видел больного вечером накануне его смерти. Было сделано все возможное. В противном случае злые сплетни могли бы превратить в пыль его расширяющуюся медицинскую практику. Даже и так дела обстояли достаточно плохо. Когда он видел, как из его парадной двери выносят черный гроб, Конан Дойл не мог не закрыть лицо руками. Его первейшей обязанностью, считал он, было утешить мать и сестру; вместо этого получилось так, что утешали его.
А что касается двадцатисемилетней Луизы, или Туи, как ее уменьшительно называли, в ней он видел нечто большое. Хотя и не красавица, она была такого рода девушкой, которые его привлекали: круглое лицо, крупный рот, каштановые волосы, широко расставленные синие глаза — ее самые великолепные достоинства. Ее мягкость, полнейшая бескорыстность возбуждали в нем покровительственные чувства. Луиза, или Туи, была именно такой девушкой, которых тогда называли домашними, любящими посидеть с шитьем в кресле у камина. Он встретил ее, когда в ее жизни случилось горе; закончилось тем, что влюбился. К концу апреля они обручились.
Если говорить о приличиях, то свадьба не должна была состояться так скоро после смерти Джека. Но он просил и принуждал ее назвать дату. Упорно занимаясь в мае и июне (что следует отметить), он в июле получил свой диплом доктора медицины. А 6 августа 1885 года, при активной поддержке Мадам, Луиза Хокинс и Артур Конан Дойл поженились.
Юного Иннеса отправили учиться в частную школу в Йоркшире. Матушка Хокинс, с ее обрамленными позолотой очками и старательно выбранной шапочкой со спускавшимися вниз по груди кружевами, стала жить с молодоженами на Буш-Виллас в небольшой общей комнате, которую он обставил красной плюшевой мебелью и купленным в рассрочку пианино; Туи улыбалась ему из-под светильника, а у него было полно планов.
«Вслух вместе почитаем, дорогая, — спрашивал он, — для совершенствования интеллекта? Скажем, Гордона Тасита? Или что-нибудь полегче, например «Джонсон» Боузвелла или «Дневник Пепис».
