Кади вышел наружу и глубоко вздохнул. Знойный воздух показался ему свежим. Степенной поступью, опираясь на клюку, в сопровождении согбенной служанки он обошел дворец. Каштаны и высокие акации окружали толстые каменные стены. Кади любовался ими, но и отмечал, что по каждой из толстых веток могла заползти ловкая гюрза.
К вечеру в дом кади Джабраила пришел унылый Анис с докладом. Платка он не нашел, хотя заглянул во все укромные уголки дворца и двора. Завтра утром с охоты ожидали прибытия султана со свитой, и кому-то следовало держать перед господином ответ. Кади отпустил дрожащего как хвост ишака евнуха.
Задумчиво пощипав бороду, Джзабраил изрек в пустоту: «А где же Назим и его бродяга из Самарканда?»
Глубокой ночью, когда Риштан видел десятый сон, кади разбудила служанка, доложившая о прибытии начальника дворцовой стражи. Назим выглядел торжествующим. К ногам кади он положил синий платок.
— Это я нашел под рубахой заклинателя змей.
— А где сам бродяга? — спросил кади, не заинтересовавшись находкой.
— В зиндане. Плачет, как шакал, в убийстве признаваться не хочет.
— Может, это и не убийство было? — кади натянул чалму на лысую голову и, поправив кушак на халате, двинулся за Назимом к выходу из дома.
— Не убийство? — усомнился Назим.
— Для чего Садыку убивать?
— Он из Самарканда, как и Сана. Мог знать ее. Они весело болтали после представления.
— Убил Сану, а платок взял на память, — кивнул кади, садясь в паланкин при свете полной луны и подавляя зевок.
— Грязная свинья этот Садык! — выругался Назим, — как же я подпустил убийцу так близко к султану!
В зиндане никто не спал, все ждали прибытия кади. Садык не мог встать и выказать судье должное почтение. Ноги и руки нечестивца были перебиты. Он лежал на полу, как мешок с прелой соломой.
— Наш палач как всегда перестарался, — глубокомысленно изрек Джабраил, — мне опять будет некого судить, до утра этот несчастный не доживет.
Кади пнул заклинателя змей, но тот только замычал в ответ. Арестанту дали попить и усадили, прислонив к стене. Мутные глаза Садыка ничего не выражали. Назим, скрестив руки на груди, с презрением смотрел на убийцу. Кади принесли удобное кресло, и тот сел, опершись на суковатую палку, которая была его верной помощницей.
— Садык, — начал он, — от тебя зависит, умрешь ли ты быстрой смертью, или будешь подыхать мучительно.
Садык закашлялся, вытирая рот грязным рукавом.
— Знаешь ли ты, в чем твоя вина, нечестивец? — спросил кади.
