— Нам лучше спуститься вниз, — ледяная рука, вцепившаяся в его сердце, чуть ослабила хватку, а голос вновь стал привычно спокойным.
Девушка проскользнула в комнату, будто не слышала его последней фразы, но Брегир не спешил закрывать дверь.
— Не пристало цесаревне оставаться наедине с мужчиной в комнате постоялого двора, — обронил воин.
— Увези меня отсюда! — с мольбой выдохнула Сольгерд, развернувшись к нему так резко, что капюшон плаща упал с её волос.
Дверь затворилась.
— Он вас обидел? — насторожился Брегир, и это холодное «вас» обожгло цесаревну, словно удар плётки. Она сделала неуверенный шаг к мужчине.
— Я не могу, — прошептала она в отчаянии, — я не могу выйти за него. Спаси меня! Ты нужен мне. Я хочу быть с тобой. Я… я люблю тебя, — выдохнула девушка.
Сольгерд чувствовала себя так, как будто всю жизнь боялась высоты, а сейчас вдруг с разбегу прыгнула со скалы, и летела-летела-летела вниз, ветер рвал её волосы и платье, сердце замерло в горле, не позволяя сделать вдох, но страха не осталось, самое страшное уже произошло — она спрыгнула. Остался лишь звенящий момент ожидания: взлетит она или всё-таки разобьётся?
Брегир молчал. Сердце кровоточило, каждый вдох обжигал, будто воздух был раскалён, словно в печи. Сольгерд стояла так близко, что он слышал частый, захлёбывающийся стук её сердца, как у маленькой пойманной птицы, слишком крепко сжатой в ладони.
— Увези меня отсюда, — прошептала цесаревна, хватаясь за единственную свою надежду.
Куда?! Куда он мог её увезти? Всё внутри воина рвалось на части, заливая кровью иссечённую душу.
— Мы можем вернуться домой, и ты станешь цесарем. Стань моим цесарем, Брегир!
— Я не могу, — голос изменил ему, сорвавшись на хрип. — Я опасен для тебя, Сольгерд.
— Нет! — она вновь шагнула к нему в попытке обнять, прижаться, не отпускать, но воин решительно отворил дверь.
— Ты должна идти, — тихо произнёс он таким тоном, что и гора не посмела бы ослушаться, прикажи он ей ввергнуться в море. Побелевшие пальцы почти до хруста сжимали дверную ручку. Если Сольгерд только коснётся его, шагнёт чуть ближе, он сам не сможет её отпустить.
…И летящее со скалы тело Сольгерд встретилось с сухой землёй, взметнув облако пыли, от которой жгло глаза и невозможно было дышать…
Брегир закрыл за ней дверь, едва удерживаясь от того, чтобы разбить кулак о дубовые доски. Минуло несколько ударов сердца. Внизу, в таверне, стояла непривычная тишина. Нужно проводить цесаревну, чтобы никто дурной не привязался.
