Так что уничтожение речи Миллера, случившееся через пятнадцать лет после решения Синода, было вполне в духе времени.
Идеологически запретительный подход к летописям господствовал в России вплоть до царствования Екатерины II, когда с ее одобрения стараниями Новикова, Мусина-Пушкина, Щербатова, Болтина и других были изданы первые памятники древнерусской истории и литературы. Со времен оных прошло более двухсот лет, а нельзя сказать, что мы далеко продвинулись. В СССР было издано всего несколько летописей. Да и те подверглись сокращению. Сейчас запретов нет, но, как говорят, нет денег. Вернее, нет желания и стремления. Так или иначе, Россия до сих не имеет полного собрания летописей, изданного на современном русском языке. То, что издавалось со времен Мусина-Пушкина по сей день, выходило микроскопическими тиражами, а самое главное – в репринтном издании, на церковнославянском языке. То есть недоступно абсолютному большинству читателей.
Но это отступление. А у нас же речь о Новгороде и о варягах.
Странные чувства испытываешь, бродя по улицам Великого Новгорода. У меня это, наверно, от детства. Одной из первых прочитанных книжек, еще в пятилетнем возрасте, была повесть о древнем Новгороде. А детские впечатления – это как долгий сон, как будто сам жил и был там.
И спустя полвека такое ощущение, будто я здесь жил всегда. И в древние времена. Понятно, что «давят» знания взрослой жизни. У кого ж сердце не дрогнет в городе, «откуда есть пошла Русская земля». Но те же знания говорят, что отсюда пошло и унижение земли Русской. И суть не в норманской теории, по которой русская государственность и само Русское государство есть произведение пришлых чужеземцев. Суть – в первоисточнике.
Как пишет Повесть временных лет, «варяги из заморья взимали дань с чуди, и со славян… Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы».
То есть, устав от разлада и смуты, не кто-нибудь, а именно новгородцы пришли к варягам и сказали: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами. И от тех варягов прозвалась Русская земля».
Конечно, обидно. Эти слова стали заклятием русской истории и судьбы. Не только потому, что сказано и написано талантливой рукой. Нет, прежде всего потому, что они, слова, все время подтверждались жизнью. Во всяком случае, в годы советской власти каждый второй грамотный человек повторял про себя и вслух:
