Эта пара напомнила мне, казалось бы, совсем забытые эпизоды моей юности. Какова ассоциативная память! В девятом и десятом классе у нас была замечательная классная руководительница — Нелли Михайловна. Миниатюрная, черноволосая и черноглазая, она напоминала хрупких японских женщин. Иначе как Неллюшка мы её не звали. Она возилась с нами постоянно, а мы её обожали. Наши парни, под два метра ростом, не отказывали себе в удовольствии пройтись с ней под руку и проводить до дома. Хотя школа находилась в пригороде, а Нелли Михайловна жила в Москве, мы часто бывали у неё дома. Её муж, черноволосый высокий красавец, любил наши приезды и потчевал нас чаем. Будучи доктором физико-математических наук, он подшучивал над нашими убогими знаниями, но мы не обижались, клялись, что исправимся. Общение не получалось только с их дочерью, очень строгой рыжей и некрасивой девочкой, которая училась в шестом или в седьмом классе. Во избежание вопросов на стене висел портрет деда — отца Нелли Михайловны, строгого рыжеволосого человека в элегантном костюме. Говорят, был он очень умён. Всю жизнь проработал в Госснабе, девочка, утверждали родители, пошла вся в него — рыжеволосая и умная. И всё же они чувствовали какую-то невольную вину за её некрасивость. С ней возились, дали ей прекрасное образование, делали то, что она хотела, когда она захотела уехать, семья поднялась и уехала в Америку.
Вот такая странная ассоциация. Вспомнилась мне моя юность, полная надежд. Как у всех большей частью несбывшихся надежд. Но такой и должна быть юность, когда человек ещё полон первых детских впечатлений от жизни, жадно поглощает её, впитывает все запахи, все краски, все звёзды, солнце, небо и в то же время уже интеллектуально осмысливает мир.
Смешной чёрный щенок, нежные и печальные чувства и мысли навеял он мне.
