— Сегодня вечером будет ровно сорок восемь часов. Сегодня надо решать, — сказал Марк, глубоко затягиваясь первой утренней сигаретой. — А я не готов.
Сержант удивленно мотнул головой, и Марк понял его немой вопрос.
— Вчера допросить не смог. Ну, о чем бы я с ним говорил? Кодекс Мегаполиса не нарушен, а друг с другом эти внесистемные могут делать всё что угодно. Да и сейчас мне в голову ничего путного не приходит. Но допросить надо.
Какое-то время они курили молча, глядя как полицейские электрокары, блестя бронёй и начищенными пулемётными стволами, разъезжаются на пристанционное патрулирование. Вдруг Марк прыснул со смеху:
— Ну и почерк у тебя!
Он вспомнил вчерашний протокол.
— Уж, какой есть, — сержант обиженно покраснел.
— Тренируй! Работа у нас такая — бумажная. Много писать надо.
— Да уж, бумажная, — вздохнул сержант.
— По сути, допрос этого Губера тоже нужен «для бумажки», — уже серьезно продолжил Марк. — Формальность, но надо. Нет учётной карточки — фильтрация. Но таких в нашем районе половина — работать не хотят и социалки нет. Всех не отфильтруешь и не выселишь. Карантинные Зоны переполнены. На восстанавливающегося не похож. На нём хоть паши. Я уж молчу об отсутствии чипа. Может беглый? Но тогда была бы ориентировка. Вот так, есть бумажка — нет проблем, нет бумажки — есть проблемы.
— Какая-то бумажка при нём всё, же имеется, — улыбнулся сержант.
— Да уж, какая-то, — хмыкнул Марк, и процитировал фразу из протокола: — «…занесен в опись под номером «один» и лично к ней прилагается».
Оба рассмеялись.
— Не люблю фильтрационных. Но кажется мне, этот не из таких. Полночи не спал, думал. Глаза у него на фото…, — Марк стряхнул пепел на мокрый асфальт. — Может он паломник с юга? Или как его… странствующий… хотя, нет, на перешедшего пустыню не похож. Может отправить на фильтрацию? Как мыслишь, что за тип? Только давай без этих твоих литературных…
— Сдался он тебе, Марк. У нас и так дел по горло. Полрайона сидит на даркфомине. Двадцать суицидников за последнюю неделю. А по этому пришельцу даже заявления нет.
— Кстати, анализы у него как у младенца, так что с наркотой мимо. — Марк хмыкнул: — Ну, и словцо ты подобрал — «пришелец».
— Так и есть, пришлый из ниоткуда.
— То-то и оно, сплошная неопределенность. А определиться я должен… — Марк посмотрел на часы, — через десять часов. И определюсь, конечно. Выясню, что за гусь.
— Ну, уж нет. Передал я тебе, Марк, не гуся, а целого Юлия Цезаря. Представляешь, дал ему ознакомиться с протоколом, ну с тем, который ты еле осилил. Он секунду глянул и возвращает, говорит: «Все верно». Я ему — прочел бы, может я чего напутал, а он возьми, да и слово в слово весь протокол наизусть и выдай. И ни разу, собака, не ошибся, представляешь? А ты говоришь, плохо написан.
