…Жена рассказывает мне, что Галину Свистину, с которой моя супруга познакомилась в санатории, муж повёл отмечать Восьмое марта у него на службе, в обществе работников администрации комбината хлебопродуктов. «Я, — поделилась та, — оделась скромно. И весь вечер сидела словно оплеванная. На женщинах из КХП импортные платья, лосины. На столе — чего- чего нет. Ликеры да виски. Богато кхповские живут, а приехали в Шексну голешеньки»…
Следующую смену дежурил в паре с Тимчуком, который накануне ездил в Ботово за поросенком.
— Привез, — сообщает, — на двенадцать килограммов. Длиннющий. Плоский. По пятьсот рублей за килограмм. А через недельку, две — по семьсот рубликов таких будут продавать.
Теперь у него два поросенка. Набирает вторую проходную:
— Олегович, сходи в магазин. Есть ли дешевая крупа?
— Да я сегодня был. Уже закончилась.
Тимчук кладет трубку. Потом снова берет её:
— Надо попробовать на дурнячка.
Набирает номер телефона магазина.
— Это с проходной. С просьбой к вам. Мы вас частенько выручаем. Машины пропускаем. Вы иногда просите. Выручите и нас. Нет ли у вас мешка крупы?
Слышится голос из трубки:
— Сейчас посмотрим…
Чуть позднее:
— Есть мешок. Приходите…
— А к кому обратиться?
— К Ивановой…
Улыбается:
— Вот т-а-ак! Олегович ходил. Надо уметь пользоваться служебным положением. Мешок почти задармы. Тыщу сто рублей. Когда килограмм масла полторы тыщи. На месяц хватит.
Чуть помолчали. Тимчуку неймется:
— У соседа спрашиваю: «Что это ваши всё с бидончиками ходят? Молоко что ли на КХП дают?» А он в ответ: «Это корма таскают».
В обед бидончик, да вечером бидончик… Глядишь, через десять дней и наносит такой вот мешок, как я купил. А наше начальство печется только о себе, — недовольно. — Вернее, ни о себе, ни о рабочих. Те, что о себе заботились, их поарестовывали, а новые еще не приспособились.
— Да! Наваждение! — тяну я задумчиво.
— Почему? — спрашивает Фёдорович.
— Да с каждым днем становится сложнее работать. А лето наступит — вообще хана. В каждую щель полезут.
— А как же, — соглашается Тимчук. — Получи я участок земли. Да неужели бы я не утащил доску? Купить-то ее негде. Конечно бы потащил…
— А мы будем под двойным обстрелом. Со стороны тех, кто потащит и со стороны тех, кто запрещает… Стравливают народ, а сами руки потирать будут…
…Явился с проверкой Левин. Я делал обход и пришел в будку, когда они там спорили. Разговор шел о ключе от замка ремонтно-механического цеха. Тимчук убеждал, что не нужно брать в будку ключ от РМЦ на ночь, а Левин настаивал, пусть он находится здесь. Каждый выдвигал свои доводы.
